63 / 160
63
ÄÎÍ_íîâûé 14/1
вала необузданная стихия: «…возбуждённая разношерстная толпа ворвалась в
старинный особняк обкома партии, с криком «Конец коммунякам!» вышвырнула
перепуганных обкомовцев и начала грабить. Тащили всё, что попадало под руку…
Власть, какая была, затаилась по углам, милиция, молча, наблюдала за проис-
ходящим». А в октябре 1993 года будущий мэр Загряжска с ужасом наблюдает в
Москве, как «русские стреляют в русских». Народовластие потонуло в распрях и
переделах. Весьма характерен эпизод сна Андрея Кочуры, в котором президент
упрекает казаков за их бесшабашность: «Сколько денег вам отвалили! А что
сделано? Срам!.. Земля ваша, казачья—берите, владейте. Нет, в фермеры пошли
хохлы и кацапы, а вы гребуете. Лампасы шьёте. И погоны цепляете. Сколько у
вас генералов?... Деньги профукали, от земли отказались. Обещали взять под
контроль рынки, заниматься коневодством, рыбоохраной и рыборазведением,
восстанавливать храмы Божьи…Где всё это, я спрашиваю…Кругом промашка!
Передрались, переделились. Войско там, войско тут. Кругом одни атаманы, и все
просят поддержки президента…»
Правда, завершит президент свои обвинения верой в казачество и Загряжск,
как «уникального субъекта». Но вся эта гипотетичность реального ответа не даёт.
То, что происходит в Загряжске и в соседнем Забалуеве, не имеет выхода. Народ
власть ненавидит, отстраняется от неё. В раздумьях Андрея Качуры, человека
свободного, случайно оказавшегося в государственном аппарате, это отражено
особенно остро. «Нет, ребята, — размышляет он, — кушайте друг друга,.. а я
погляжу. Жировали-хамили, а теперь потерять боитесь. Дрюне терять нечего,
окромя штанов с лампасами… А потом куда завтра фортуна вырулит? Конечно,
походить в начальниках греет. Но холуём он не будет, это точно. Служи, Дрю-
ня, служи, да оглядывайся». В этих размышлениях и умение увидеть «корень»
событий, и предвидение их конца, и стремление предостеречь себя от падения,
сохранить человеческое достоинство и в экстремальные моменты. Таков этот
персонаж, ярко выделяющийся из казачьей среды. Какие только должности не
отпускала ему, прямому потомку атамана Платова, сумасбродная жизнь! От
художника-реставратора и начальника местной правительственной дачи «Ша-
лаши» до казачьего атамана и смотрителя городского кладбища. Вольнолюбив
и непокорен он, отринувший даже семейные узы. Но что ему воля, человеку
одинокому, которому и поговорить то не с кем, кроме разве дворняги, «друга
Тоньки», под пьяную руку задающему ей тревожные вопросы: «Как пригадать,
чтоб овцы целы и волки сыты? Кто в Загряжске живёт по правде?» На этот счёт
у него есть свой, казалось бы, безукоризненный ответ: «Если б я был мэром,
то отделил бы овец от волков железной загородкой». Но на деле всё это обора-
чивается тщетными мечтами: слишком ловки и неуязвимы волчьи стаи. Между
тем народ в ответ на все противозакония безмолствует: «турнули» Качуру из
атаманов без всяких объяснений и «никто из казаков не восстал, не возмутился».
Где-то подспудно возникает беспокойная мысль: одно безответное преступление
порождает множество других. А пока недовольство властью проявляется лишь
словесно: в частушках пьяного гармониста да в угрожающих репликах мнимому
президенту, разыгранному в спектакле местной сказительницы Нагой.
Перелом в судьбе Качуры происходит неожиданно, через роковую любовь
к женщине: мудрой и деликатной, талантливой певицы, почувствовавшей в нём
творческий дар. Ради неё он оставляет родной Загряжск и переезжает в сумбур-
ный Забалуев. Смерть её по вине Курлюка рождает в нём чувство великой нена-