67 / 160
67
ÄÎÍ_íîâûé 14/1
вых. Мёртвые живут с нами»). Потому так ревностно Андрей Качура охраняет
врученные ему владения. Не может его чуткая натура вынести прогрессирующего
зла. Если в «Загряжском субъекте» он поджигает клуб всесильного Курлюка, в
«Загряжском пантеоне» с уникальной недоказуемостью уничтожает помпезные
захоронения Кукуя и криминального деда Басана. Всё более его тревожат онтоло-
гические вопросы: что там, за предельной чертой, и встретится ли он в мире ином
с любимой Клариссой и родными. И когда отец Амвросий ему отвечает: «Царство
Божие внутри нас. Веришь— значит есть…Мысль имеет свойство материи», —он
успокаивается. И кажется: предел достигнут. Но не таков этот персонаж: новые
грани продолжают открываться в нём. Особенно преломились они в библейской
притче: «Велик человек и слаб человек». Слабость «личная», обычная — на пи-
тие и женщин. Однако женщины, которые встречаются в жизни Дрюни, приносят
ему не столько счастье, сколько беды. Кларисса, кто впервые почувствовала в нём
творческую личность, ушла из жизни по вине злодеев, Катерина Колупаева ушла к
сэру Ролтону по своей прихоти, Антонина Светличная, любившая его без памяти,
не вынесла ухода к другой. Герой самозабвенно берётся за воспитание беспризор-
ного ребёнка, усыновив его, но тот жестоко предаёт приёмного отца. И даже кот
Варфоломей, которого он готовил для кошачьего боя, после реванша сбегает от нёго
в камыши. И вместо положенного победителю миллиона Дрюня получает за свой
патриотизм лишь примитивные часы. Как устоял такой бескорыстный человек,
— тайна. Вероятно, в этом скрыт кантовский императив, в поэзии провозглашён-
ный Пушкиным: «Самостоянье человека — залог величия его».
Качура самодостаточен: понятия совести, стыда и чести внутри него. Кларисса,
поверившая в него, даже в то, что он может построить храм Христа Спасителя,
произносит: «Когда с ним происходит несправедливость, — он прячется от людей,
пьёт водку и плачет». Стало быть, и вторая его слабость (любят на Руси питие)
имеет своё оправдание. После всех жизненных «переплётов» не озлобился он.
Народ видит в нём воплощение демократии и свободолюбия, не представляя себе
Загряжска без него. Может быть, ещё и потому, что начисто лишён меркантильности.
«Богатство,— говорит он, — это большая зависимость». (Вопреки утверждению
другого персонажа: «Богатство — это свобода»). От жизненного комфорта, пред-
ложенного экс-министромПучеглазовым, Качура, не задумываясь, отказывается. Он
весьма хорошо понимает те бездны, которые открываются перед людьми алчными,
завистливыми, преступившими все исконные человеческие законы и рвущимися
к власти. Шельмоватому Тихону Качура говорит:«Чем отличается ужака от орла?
Рождённый ползать не может летать». Не находит он места своей гармоничной
натуре в этом узурпированном мире безудержного произвола. Тот памятник, кото-
рый организовывает ему, живому, приёмный сынок ради собственного престижа,
как бы инспирирует его заблаговременный уход из опостылевшей среды. В таком
контексте дорога в тихую обитель, удалённую на сотни километров от адова мира,
для Дрюни, вероятно, единственный выход. Он врывается в этот мир, как безумный,
словно, боясь, что двери в него захлопнутся, и он не успеет вскочить на подножку
рванувшей машины. (Примечательно, что в этом эдеме неслучайно окажутся го-
нимый священник Амвросий со своей возлюбленной, а позже в другую обитель
попадут и безумцы Катерина Колупаева и сэр Ролтон.)
История русской литературы знает немало примеров душевного спасения
личности в монастырских скитах (Никита Артамонов из романа М. Горького
«Дело Артамоновых», князь Касаткин из повести Л. Толстого «Отец Сергий»).
Сегодня эта мессианская идея особенно актуальна: храм оберегает, в какой-то
мере очищает, спасает. (Таков синтез романов В. Аксёнова «Остров Крым» и