152 / 224
152
Êðàñíûå îãíè
— Не знаю.
— Он уверен, мы тут оловянные солдатики, ничего не чувствуем, ничего
не понимаем, только службу несём согласно записям в уставе. Козёл!
— Что толку об этом говорить?..
—Лириков приплел, — всё равно подключился Саня. —Ему, видишь ли,
сразу Блока или Есенина подавай. А сами сплошь галиматью тулят.
— Да они и Есенина не напечатали бы, — сказал Игорь. — Сколько лет
мурыжили?
— Интересно, сам-то умеет, как классики?
— Откуда, Саня? В какой рубрике ты читал фамилию Пэ Пэ Петухов?
Советовать всегда легче, чем делать самому.
— Говорил вам, зря затеваете с журналом, только припозорили. Хотели,
чтобы Пэ Пэ меня в угол поставил? Поставил... Не поэт я.
— Ну, ты прямо сразу в пузырь. Первый раз всегда так. Но ничего, мы
пошлём в другой журнал или газету — вон их сколько. Не везде ж эти пету-
ховы заседают. —Саня вдруг замолчал, словно засомневался в своих словах,
потом добавил:
—Пушкины раз в тыщу лет рождаются. Ты только пиши ещё, обязательно
пиши. Главное, чтоб в стихах душа была. Назло Петухову...
Чем яростнее они нападали на Петухова, тем больше росло во мне это
чувство досады, — я понимал, что прав он, этот Петухов. Стихи на самом
деле слабые, можно сказать, дрянь. Но я-то поддался на уговоры друзей,
которые от души хотели сделать как лучше, продвинуть мои литературные
способности, и я решился сам с собой «сыграть в орлянку». С чего это я уду-
мал так просто напечататься в солидном столичном журнале, не занимаясь
серьёзно стихотворчеством,?
— Чего вы к нему прицепились? — сказал я.
— Раз он там сидит, должен всё видеть и понимать. Это не кашу пробо-
вать, — отозвался Игорь.
— Мы же тебя понимаем и уже любим твои стихи, а мы читатели, что
ещё? Ты пиши... —Санины глаза светились искренностью, и я поверил—он
читатель! Только что с того?
Я видел, что они уже отстаивают не стихи, а нашу дружбу, — литература
ушла куда-то на задний план. Они не знали, что делать этого нельзя, что за-
мена литературного качества дружеским участием приносит только вред, что
невозможно заниматься литературой без острой в этом занятии потребности,
без отдачи ей всего себя.
— Не буду, — упрямо пообещал я и пошёл со стадиона. Нельзя писать
только из-за того, что тебя просят...
6.
Время шло, а я всё ждал Ларку, надеялся получить хотя бы письмо от
неё. Я был уверен, со мною ждут и парни. Я прятал от них глаза и почему-то
чувствовал себя виноватым, точно пожадничал, не поделился с ними кусоч-
ком своего счастья, а теперь притворяюсь, вру, что ничего у меня не было.
Они не задавали вопросов, я знал: глядя на меня, они думают совсем не так,
но всё равно прятал глаза. Мне было больно и ещё — стыдно, что ничего не