149 / 224
149
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
Маринеску долго смотрел на нас, не решаясь наказать. Он не понимал, с
чего это, в общем-то, хорошие солдаты отправились гулять да ещё так негра-
мотно и неосторожно. Пытался что-то выяснить, но мы молчали. Наказывать
было надо, и он сделал это.
3.
Школьная гауптвахта — маленькая комната при караульном помещении.
Ни решёток на окнах, ни внушительных запоров, только маленькое окошко
выглядывает в глухой дворик. Крашенные зелёной краской стены покрыты
пёстрыми надписями, вдоль стен жёсткие дерматиновые кушетки. Она сильно
отличалась от классических гарнизонных гауптвахт, где ретивые коменданты,
стараются довести своё хозяйство до совершенства, будто не для проштра-
фившихся солдат она, а для закоренелых преступников. Но, как говорится,
каждый действует согласно собственным понятиям и служебному рвению.
На нашу «губу» вряд ли часто заглядывает большое начальство, потому
жить здесь можно, даже сигарету сунут иногда в окошко, если в карауле
кто-нибудь из своих. Кушетки на день не убираются, хозработы нетрудные
и только до обеда, потом уборка помещения и можно отдыхать. Тоскливо и
скучно, если в одиночку, сутки непомерно длинные и пустые, если долго не
с кем поговорить, но хуже, когда сосед попадётся скотина скотиной, из тех,
кто, постепенно опускаясь, превращается в постояльцев «губы», тогда не
переслушаешь его бывальщины, не обоймёшь гордости за многоопытность,
не перечтёшь подвигов...
Замок на двери — тяжесть для каждого нормального человека.
Но сейчас ребята, кажется, довольны — легко отделались, — лежат на
кушетках с таким видом, будто это роскошные ложа фешенебельного курор-
та. Смотрят на меня, помалкивая, но почему-то улыбаются. Понимают, пока
меня лучше оставить в покое, дать прийти в себя, перегореть, передумать.
Я догадываюсь, довольны они тем, что здесь я, с ними, а не где-нибудь под
серьёзной стражей. Но всё равно я психую на них, на их улыбочки и много-
значительное молчание.
Изредка мы говорим о чём-нибудь, но старательно избегаем вспоминать
события последних дней.
—А что? Совсем неплохо, —первым заговорил Саня. Он, лежа на кушет-
ке, колупал ногтём зелёную стену. —Гля, мужики, какой-то Витя расписался.
Вот: «Витя М, г. Нальчик». Почти земляк — и то приятно. Два года назад.
Уже, наверное, дома, паразит, или сапоги драит на дорогу домой.
— Да. «Оставил память Витя Мошкин», — отозвался Игорь. — Тот не
солдат, кто не сидел на губе. Теперь и мы удостоились — солдаты.
— Тут-то и делов всего, — оказал Саня, — двор подмести, бачки мусор-
ные на кухне почистить, дровишек нарубать да двадцать печечек растопить,
потом обед срубать и на боковую. Лафа!
— Была б ещё здесь печка, так вообще, не жизнь, а малина... — сказал
Игорь.
Вот так и плелась всякая чепуха, словно ничего не произошло и попали
мы сюда в командировку.