111 / 162
111
ÄÎÍ_íîâûé 13/1
—Ты уже уходишь, Андреич? — заторопился спросить у него такой же пожилой,
но ещё не успевший одеться токарь.
—Не торопись, Матвеич, я тебя до центра подброшу, —очнулся от своих, конечно
же, важных мыслей этот особый человек.
И все, кто в голом виде, а кто в полуголом, затихли, на прощание стали один за
другим пожимать ему руку.
— Бывай, Василич, — важно попрощался он и с мужчиной, оказавшимся рядом
со мною. Однако мне тоже была протянута выглядывающая из просторного белого
манжета с серебристой запонкой узкая и мягкая кисть его руки.
— До завтра, — услышал я его смутный голос, обращённый уже именно ко
мне.
Хоть и с перепугу, но всё-таки попал я своею ладонью в его ладонь. А опомнился
уже в душевой.
Дядя Миша, намыленный с головы до ног, ополоснул лицо и нетерпеливо спро-
сил:
— Ну, как?
—Что ли директор наш здесь переодевается?—предположил я от растерянности
даже самое немыслимое.
Эти мои слова были встречены всеобщим хохотом. Словно бы все уже сверх всякой
меры натерпелись в ожидании вот этого моего вопроса и наконец дали себе волю.
— Завтра я ж расскажу Андреичу, как ты его уже в директора записал! — больше
других веселился дядя Миша.
А затем он же мне сообщил:
— Если хочешь знать, наш Андреич такой же, как и ты, токарюга! Только с его
квалификацией зарплата у него в разы больше, чем у любого министра! И, как ми-
нистр, на работу на чёрной «Волге» он приезжает. Вот так-то! Ты это понял?!
А насладившись моим недоумением, он оглянулся на токарей, разинувших от
восторга рты, и воскликнул:
— Но я готов с кем угодно поспорить, что и мой вот этот рукастый ученичок в
скором времени станет таким же мастером, как Андреич!
Разумеется, никто не принял его вызов всерьёз.
Но я в этот день до общежития добирался пьяным от открывшейся мне на всю
оставшуюся жизнь перспективы. Потому что работа токаря представлялась мне
увлекательнейшей забавой. Лишь кнуты и уздечки я когда-то мастерил с таким же
увлечением, с каким нарезал теперь даже примитивнейшие болты и гайки.
А когда я уволился, дядя Миша не то что руку не протянул на прощание, а даже
и не взглянул на меня.
Я же успел к нему привязаться. И потому цех покинул, страдая от его на меня
обиды.
Впрочем, в период своего блуждания по свету я вынужден был приобрести опыт
расставания с людьми, к которым в буквальном смысле слова прикипал. Тот же капи-
тан, которого сначала я ненавидел за его строгость и полное равнодушие ко всему,
что не входило в круг его и наших обязанностей, вскоре стал казаться мне образцом
истинного моряка. Так что, когда мне приходилось участвовать после вахты в тайном
распитии кем-то припасённой бутылки или даже в более суровых нарушениях кора-
бельной дисциплины, то чувствовал я себя чуть ли не предателем. И даже делился
с товарищами своими переживаниями.
— Кэп наш нормальный мужик, — простодушно утешали они меня. — Но не
Родине же мы изменили, а всего лишь, пока судно у берега стоит, пару девах за-
манили на борт.
— А если портовая милиция просечёт? Нам-то ничего, а капитану влетит...
— упрямо пытался я своих товарищей образумить.