145 / 224
145
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
Ближе к вечеру я решился. И пусть потом будет что угодно, другого пути
нет...
2.
В каждой части есть своя дорога у самовольщиков. О ней знают все, кому
это знать необходимо, о ней не подозревают все те, кто не то что подозре-
вать, догадываться о подобном не должен. У нас тоже была такая — дырка,
вернее, щель в монастырской стене на заднем дворе, в глухом углу за скла-
дом военторга. То ли ещё монашки проделали эту дырку для каких-то своих
нужд, то ли поколения курсантов с настойчивостью термитов проскребли
себе окошко на волю.
Дырка изредка заплеталась проволокою, загораживалась каким-то хламом,
но почему-то никому из начальства не приходило в голову прислать сюда сот-
ню кирпича и приказать дырку заложить. Может, знали, что дело бесполезное.
Щель была длинной и очень узкой, потому, наверное, мало подозрительной,
раньше она, видимо, была ещё уже, но животы и спины годами делали своё
дело — песчинка за песчинкой подтирали стенки. Но всё равно человек с
пятидесятым размером рисковал застрять в ней намертво, большинству же
наших она подходила вполне, а монашки вряд ли были толще нашего.
В самоволку курсанты ещё не ходили — рановато, это была привилегия
сержантов—помкомвзводов; они служили по второму, третьему году, распо-
рядок дня у них был условный, а встреча с боевыми полками им грозила как
крайняя мера, потому у каждого в городке, где девчонок было тьма, а парней
почему-то мало, имелась зазноба, нетерпеливая и ждущая. Но о дырке мы
знали, и сейчас она для меня была больше, чем друг, больше, чем вся наша
школа, да и вообще — весь мир, она была выходом из пещеры монастырских
стен, дверями в коридор, который вёл к Ларисе.
Я должен был узнать, что случилось!
Не могу сказать, заметно ли было что по мне внешне или нет, —я не думал
об этом, но всё, что меня окружало в тот миг, стало вдруг маловажным и как
бы посторонним, я не очень-то интересовался собственным видом в глазах
роты, только тайна моего свидания со щелью в заборе всё же должна была
остаться тайной, и я старался, чтобы так оно и было.
От ужина до отбоя три с половиной часа. Этого вполне хватит, чтобы
уехать из города. Деньги? Кое-что было, не хватит, конечно, но так ли это
важно, когда душит, сжигает одна-единственная цель, ради которой поступа-
ешься всем? Есть же ещё электрички, где не очень-то спросят билет у солда-
та, автобусы, попутные машины, собственные ноги, наконец, — ведь не так
уж это и далеко, если разобраться, можно доехать. Об остальном я не думал
— цель была конечной и за ней для меня ничего не существовало.
Я собрался. Достал из обложки военного билета деньги, пересчитал,
положил на место, нащупал в тумбочке две пачки сигарет — последние из
присланных из дома, — сунул их в карман. После ужина, когда братва рвану-
ла к телевизору, шахматам, письмам, незаметно вышел из роты, медленно
пошёл в сторону военторга.
Быстро распутал жидкую проволоку в дырке. На улице ранние сумерки,