128 / 224
128
Êðàñíûå îãíè
домик, слетали в маленькую городскую гостиницу и дальше... дальше я уже
не решался думать, боялся погасить вспыхнувшую ярким светом надежду,
пережить нашу встречу прежде времени.
Что уж там придумывать, мысли мои, наверное, были самыми обычными
в подобных случаях — не слишком весёлые, даже чуточку тягостные; что
поделаешь — времени здесь на всякие думы или там мечты предостаточно,
в первые месяцы оно заполнено ими до отказа. Чтобы ты ни делал, даже
против желания, в глубине сознания постоянно крутилось что-то, связыва-
ющее тебя с чем-то дорогим твоему сердцу, ещё не забытым и тихонечко
болящим, и это дорогое зачастую вырастало из прежде малозначительного
или же незаметного для тебя — резко оторванное от твоей души, здесь оно
становилось огромным и незаменимым, поднималось в цене, точно алмаз
после шлифовки, заполняло тебя, не давая покоя. Так из множества близких
мелочей складывалось огромное и дорогое.
Всё это почти не имело возможности выразить себя, как-то вылиться или
исполниться, настолько резким был поворот действительности первых дней
службы, настолько разными были наши прежняя и настоящая жизни, а новых
мыслей и новой памяти у нас ещё не было, и потому прошлое непрерывно
преследовало тебя, оно было, естественно, твоим, и ты не представлял, что
можешь существовать без него, и потому оно постепенно переходило в мечты,
ты был уверен, что вернёшься к ним, вернёшься скоро, как только кончится
это ненормальное, жестокое и временное, в которое ты попал помимо своей
воли и которое просто необходимо перетерпеть.
В этих мыслях было и сокровенное. У каждого своё. Самым сокровенным
для меня сейчас была Лариса.
К 23 февраля — открытка: «Поздравляю, люблю», и дальше — «Буду в
первых числах марта. Лариса».
Я повеселел. Нет, никогда я ещё не получал таких замечательных поздрави-
тельных открыток. Она решила, она уже знает точно и спешит поделиться со
мной своей радостью. Самое большее — две недели, и она здесь. Две недели
на фоне длиннющих месяцев этой зимы сущий пустяк. Никогда ещё наша
разлука не была для меня такой долгой и нестерпимой. Кто может подумать,
что встреча с любимой девушкой для солдата какая-то мелочь? Кто?..
Пусть говорят, что парню в двадцать лет это делать рано. Только как
угадаешь, когда это рано, а когда поздно — не картошку же сажаешь! И что
ещё нужно двоим, кроме любви? А она есть, она требует. Не поддержанная,
она уйдёт и вряд ли вернётся, тогда появятся пустота и холодный расчёт. Но
нам ничего не нужно, мы не можем сейчас думать о чём-то похожем на дом,
достаток и прочие серьёзности — какая же это мерзость, когда один чело-
век стремится к другому с подобными мыслями! — только любовь, только
любовь, а с ней пусть будет что будет!
О своих намерениях я не сказал даже Сане с Игорем. Но настроение у
меня подпрыгнуло, и они заметили это сразу.
— Ну что? — спросил Игорь.
— Нормально!
— Когда?