36 / 160
36
Çàãðÿæñêèé ïàíòåîí
уже не помню. Матвею Ивановичу ещё при жизни рукопись собственноручно
передал его друг генерал Денис Васильевич Давыдов. Он не включал её в свои
сочинения и никогда не публиковал. Из-за интимного содержания. Я тоже, как
наследник, не давал в печать записки Давыдова и не давал в Загряжский музей.
Опять же, чтобы не бросить тень на светлый образ героя-атамана. Тебе же, по-
томку англичанки Элизабет, отдаю. От своего имени ты можешь обнародовать
последню любовь атамана; ты — незаконный отпрыск его.
Конечно, Дрюня вначале сомневался в подлинности сэра Ролтона. Трудно
было объяснить пребывание в психиатрической больнице в хуторе Мишкине
английского аристократа из-за потери паспорта и полного забвения родной речи.
Но также трудно объяснить его познания редких подробностей биографии Плато-
ва и англичанки Элизабет. Подробностей, которых не знали биографы атамана,
его современники, и нынешние историки. А можно ли объяснить появление
англичанина в бывшей родовой усадьбе Матвея Ивановича случайностью? Мо-
жет ли случайный человек плакать и целовать рукопись Дениса Давыдова, где
говорится о любви атамана и англичанки? Могла ли быть, наконец, случайной
встреча двух потомков в родовом имении Платовых? Нет, размышлял Дрюня,
это божий промысел, и это правда. В жилах сэра Ролтона течёт кровь атамана
Платова, как она течёт и у Дрюни. Они потомки, и они братья.
Чувство родства с сэром Ролтоном не омрачило даже поведение подруги
Дрюни, Екатерины Ивановны. Она воспылала любовью к сэру Ролтону, и стес-
нялась Дрюни. Щёки её вспыхивали при встрече глазами с недавно обожаемым
ею Дрюней. Она робела, как школьница, и пряталась за спину англичанина.
Впрочем, стеснение было недолгим. Екатерина Ивановна собралась с духом и
решительно заявила:
— Андрей Васильевич, я хочу объявить вам очень важное решение! Покля-
нитесь, что не обидитесь и не станете преследовать меня. И ещё поклянитесь,
что не скажете моей тайны Славику.
Дрюня с мрачным выражением лица поклялся не преследовать и не выдавать.
Екатерина Ивановна с облегчением вздохнула и с радостью сообщила:
— Мы с сэром Ролтоном любим друг друга и просим вашего благословения.
Англичанин потупил глаза, уставясь на свои ботинки. Влюблённые взялись
за руки и упали перед Дрюней на колени. Что мог возразить на это потомок
атамана? Ровным счётом ничего, даже то, что он не священник и не монах, а
большой грешник.
— Благословляю, если вы просите!
Екатерина Ивановна заплакала и призналась, что любит Дрюню почти также,
как сэра Ролтона. А сэр Ролтон назвал Дрюню великим после атамана Платова
казаком и обещал вставить его в свою книжку.
Дрюня выполнил своё обещание и в очередной свой приезд в хутор Мишкин
привёз копию рукописи о своём предке атамане Платове. Сцена была долгая,
трогательная, со слезами и клятвами. Дрюня испытал грусть в своём сердце и
скоро удалился восвояси.
24
Сэр Ролтон и Катерина погрузились в чтение записок Дениса Давыдова «Моё
посещение графа Платова в его родовом имении Мишкине». Присоединимся и
мы, читатель, к чтению исторического документа.
«Визит мой на Дон к графу Платову замышлялся со времени триумфальной