51 / 220
51
ÄÎÍ_íîâûé 13/3-4
ным, нудным и пустым. Там было много машин, но это были другие машины:
надёжные, отлаженные, не знавшие голодного пайка запчастей и небрежных
рук слесарей. Войска шли и шли по площади, а они поминутно поглядывали
на часы и всё больше падали духом, точно это парад, растягивая ожидание,
готовил им подлянку в виде их поломанной машины.
Но вот на экране показались транспаранты, знамёна, портреты — они
плыли над головами дежурно улыбающихся людей с казёнными красными
бантами на груди. Тянулись колонны, гремела бодрая музыка, разорялось над
трибуной радио, кричало «Слава!» и тому, и этому, и всем остальным, —и не
было конца славным профессиям, организациям, а Женька со Славкой вжали
головы в плечи, напряжённо смотрели на экран, выискивая глазами «свою»
машину. Ну где же она? Почему так долго нет? Но ведь народ топает, значит,
не сорвано ничего, значит...
Ага, вот их район пошёл, идут себе, не паникуют, не разбегаются... И
тут они увидели знакомую пирамиду; она плыла в толпе к трибуне, и это
был самый тягостный момент! Женька впился в неё глазами, не отрываясь,
смотрел на её маленький силуэт на телевизионном экране — пирамидка
казалась не настоящей, игрушечной, но как много значила она для него!
— он оцепенел, чувствуя, как постепенно опускается сердце. Ну, машинка,
ну, миленькая, не ломайся, пожалуйста, гуди ровно, без перебоев, проезжай,
проезжай, родная, не останавливайся... В этот момент он забыл про Славку,
про то, где находится, ему очень было нужно, чтобы машина доехала, — она
стала его судьбой.
В это время в комнату вошёл Воробьёв, поставил на стол стаканы с чаем,
тарелку с бутербродами.
— Вот, подкрепитесь чуток, — сказал он и глянул на экран телевизора.
— Ну, как там у вас?
Славка только махнул рукой, а Женька вообще промолчал, — какие там
чай, бутерброды с колбасой, когда по площади двигалась их машина, но так
медленно, так нудно, точно их души тянула за собой на канате.
Воробьёв пожал плечами и снова ушёл, а они даже не заметили этого.
Ну, кажется, всё. Машина добралась до края экрана и скрылась, а там
— боковая улица, поворот налево, выберется из толпы, прибавит скорость
и... Но ещё минут пять они сидели, цепенея и вглядываясь в толпу перед три-
буной — что? Ничего? Движется, движется, вроде бы всё спокойно, ушла
машина теперь, пожалуй, у-ух, ты! — вздохнули, наконец, облегчённо.
Женька встал, размял затёкшую спину, походил взад-вперёд по комнате,
потом взял с тарелки бутерброд, начал жевать.
— Ты чё, голодный? — спросил Славка.
—А-а, — непонятно махнул рукой Женька, и машинально взял с тарелки
второй бутерброд, потом опомнился, сказал Славке тихо, чувствуя, как на-
плывает реальность:
— Ешь, чё ты? Зря, што ль, сидели?
Однако Славка есть не стал.
А Воробьёв пришёл только через час, помурыжил их ещё немного, потом,
как бы нехотя, объявил: