68 / 162
68
духовных маяков если и не мертвы, то мертвенно безразличны и беспомощны при
ориентации в житейском океане.
Именно поэтому искусство с его колдовской способностью оживлять прошлое,
и тем самым оказывать огромное влияние на настоящее и будущее, всегда было и
будет одной из главных арен политической борьбы. А имена художников, под кистью
которых традиции народа предстают наиболее живыми, всегда были и будут объ-
ектом нападок со стороны политиканствующих культуртрегеров всех мастей и их
бездумных прислужников.
Это прекрасно понимали мыслящие люди всех времён и народов.
Напомню лишь двух российских.
«Государственное правило, — писал Карамзин, — ставит уважение к предкам в
достоинство гражданину образованному».
То есть воспитание уважения к прошлому, к предкам и их славе Карамзин возво-
дил в ранг государственной политики.
«Уважение к именам, освящённым славою, есть... первый признак ума просве-
щённого, — вторил ему Пушкин. — Позорить их дозволяется токмо ветреному
невежеству, как некогда по указу эфоров одним хиосским жителям дозволено было
пакостить».
*
И, наоборот, лишь «дикость, подлость и невежество не уважает про-
шедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим». А «невежественное презрение ко
всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком и слепое пристрастие
к новизне» он считал характерными лишь для «истинных представителей полупро-
свещения».
С учётом сказанного выше уже не покажутся чрезмерным преувеличением стро-
ки поэта В. Фирсова:
Россия в почётном стоит карауле,
Успев на века постареть.
Россия не верит, что Шолохов умер.
А если поверит, что Шолохов умер,
То, значит, и ей суждено умереть.
Конечно же, всякий понимает, что это всё-таки — поэзия. Россия, безусловно,
не умрёт вместе с Шолоховым, как не умерла она с Пушкиным, Гоголем, Толстым,
Достоевским... Но точно так же каждый должен понимать: Россия Пушкина, Гого-
ля, Толстого... и Шолохова (которых справедливо ставят в один ряд) — это одно. А
Россия Солженицына, Бродского, Войновича и пр. — это нечто иное. И может быть,
даже уже и не Россия вовсе.
Найдутся умники, которые если и не скажут вслух, то подумают: «Ну, и хорошо!»
Не стану с ними спорить. Я никого не хочу ни обидеть, ни возвысить, ни унизить
друг перед другом. Я просто констатирую факт и надеюсь на понимание.
* Унас, как известно, вместо указа эфоров существует «свобода слова», которая не только «ветреному
невежеству», но и продажному полупросвещению, и злобствующей высокообразованности, и всем,
кому не лень, дозволяет «всенародно пакостить» в адрес российского прошлого, где, когда и сколько