187 / 220
187
ÄÎÍ_íîâûé 13/3-4
радость, но, вспомнив, зачем она пришла сюда, Евдокия ахнула и отступила
назад. Она наклонилась и торопливо поцеловала в головки одну, потом другую
девочку и быстро пошла среди кустов смородины по едва угадываемой в темно-
те тропинке.
— Тетя Дуся, куда вы? — тоненько закричала Женя. —У мамы же день рож-
дения…
— Дусь, ты что, зайти, что ли, хотела? — громко спросил с веранды Сергей.
— Так заходи, лишней не будешь…
Это «лишней не будешь» догнало Евдокию, стегануло, будто кнутом по спи-
не, и она побежала, уже совсем не разбирая дороги. Больно ударилась плечом о
старую раскоряченную вишню, с которой в детстве вместе с Сергеем сгрызала
клейкую янтарную смолу.
Ударившись, Евдокия не удержалась на ногах и упала на ручную тележку,
стоящую возле ствола вишни. Падая, она почувствовала, как что-то кольнуло
под ребро. Она поднялась и побежала в сторону своей хаты…
Лишь зайдя в сенцы и опустившись на скрипучий деревянный диван, который
Ваня всё никак не мог починать, она ощутила слабость и разгорающийся пожар
под левой грудью. Сунув руку под кофту, поняла — кровь, хотя догадалась сразу,
что, падая под старой вишней, наткнулась на лезвие ножа, лежащего в кармане
кофты…
Рана почему-то не испугала Евдокию. Она вытащила из кармана и бросила на
диван окровавленный нож, прошла в хату. Порывшись в комоде, нашла чистое
полотенце и сунула его под грудь. Потом легла на кровать. Их с Ваней кровать.
Она лежала на спине и вслушивалась в какую-то радиопостановку. Потом
радио замолчало и стало слышно, как тикают ходики на стене. «Тик-так, тик-
так», — кошачьи глаза бегали туда-сюда. В темноте Евдокия этого не видела,
лишь вслушивалась и вспоминала, как маленький Сёмушка любил подтаскивать
к стене табурет и залезать на него, чтобы побаловаться часами.
Воспоминание о сыне взбудоражило Евдокию. Она хотела подняться, что-то
сделать, может сходить к соседке Райке Зиминой, у которой в доме был телефон
и позвонить в больницу… Но сил уже не было. Глаза всё плотнее и плотнее на-
полнял туман.
Она лежала ещё час или два, временами приходя в себя, а потом снова теряя
сознание...
Очнувшись в очередной раз, услышала, как загудел мотор подъезжающего
Ваниного мотоцикла, и тут же стих. Послышались голоса мужа и маленького
сына.
Евдокия напрягла все оставшиеся силы, чтобы подняться, позвать их, обнять,
повиниться за всё, в чём считала себя виноватой. Муж простит, поймёт.
Она радостно вздохнула всей грудью, улыбка пробежала по её лицу, но выдох-
нуть уже не могла. Не могла ничего. Лишь белое, огромное, совсем не горячее
солнце стремительно приближалось к ней, избавляя тело от боли, а сознание и
душу — от затмения, которое терзало Евдокию всё это время…
июнь, 2013 г