182 / 220
182
Àíàòîëèé Ðîùóïêèí
Перед глазами вновь и вновь возникали острые, расширенные глаза Старшего
Брата, слышала его густой бас, достающий до самых печёнок: «Ты должна это
сделать, — сделать, как говорится в послании нашего Повелителя…»
Вспоминая, Евдокия вздрагивала, закрывала глаза, но избавиться от этих
слов не могла. «Ты должна, ты должна...», — било ей в виски, обостряя боль в
сердце.
В который раз она перебирала в памяти сегодняшнее собрание, начавшееся с
самого утра, гудящий бас Старшего Брата, гортанные выкрики его помощника
,
—рыжеволосого почти квадратного Никифора Федосеевича, заведующего одной
из городских аптек. Люди, заполнившие большую комнату и коридор кирпичного
дома, были возбуждены, глаза их устремлены вверх, все пели заунывнуюмолитву
о верности Повелителю. Влившиеся в Братство недавно пели по бумажкам, по-
лученным от старосты Адамовны.
—Настало время жертвоприношения, —возвёл руки к потолку Старший Брат
— огромный человек в чёрной одежде, обросший длинными русыми волосами
с проседью. —Сегодня мы должны определить исполнителей воли Повелителя,
соблюсти закон нашего Братства!
Евдокия, как и все, стояла на коленях, прижав ладони друг к другу, и вслед
за другими повторяла слова молитвы, выученной за полтора месяца пребывания
в Братстве. Потом слова эти слились с общим гвалтом, она потеряла их смысл,
как и ощущение времени и пространства. Лишь непрекращающийся шум стоял
в голове.
Когда были названы имена исполнителей, все встали и расступились, оставив
пустым центр комнаты. В этот центр, освещённый ярким светом лампы-шара
под потолком, по кивку головы Старшего Брата Никифор и Адамовна ввели трёх
названных женщин, в том числе и Евдокию.
Каждой Адамовна сунула в руку по записке. Евдокия развернула свою и
прочла: «Евгения и Софья, племянницы твои. Исполнить немедля».
Стало смеркаться, и Евдокия заторопилась. Но голова ещё кружилась, ныло
сердце; в лощине она споткнулась о ком земли, упала на обочину… Лежала на
правом боку, чувствовала запах полыни и перезрелых колосков, оставшихся на
земле после жатвы. Лежала и краем глаза видела, как за кронами лесополосы
торопливо прячутся последние лучи заката.
«Лежать бы так и лежать», —думала Евдокия. Ей не хотелось идти в деревню,
где жили её племянницы: пятилетняя Женя и трехлетняя Сонечка. Вспомнив их
маленькие смуглые лица, Евдокия заплакала. Ей стало жалко девочек, хотя их
отец и её брат Сергей, откровенно не любил сестру, нередко прилюдно унижал
её, подсмеивался, а как-то в далёкой уже молодости (Евдокия всегда вспоминала
это с содроганием), подвыпив, стал её домогаться. Выручила сестра —Клавдия,
неожиданно зашедшая в родительский дом…
Не жаловала Евдокию и Алевтина, полная, краснолицая жена брата, сосватан-
ная в соседнем селе сразу после демобилизации Сергея из армии.
Оставшись без матери в четырнадцать лет, Евдокия сполна испытала сирот-
скую долю. Сестра Клавдия вышла замуж и ушла жить в большой деревянный
дом к мужу и с Евдокией виделась редко. Поначалу Евдокия было сама зачастила
в гости к сестре, но видя суровость и неприветливость её свекрови, ходить пере-
стала. Муж сестры, Никонор, объездчик колхозного сада, невысокий, плотный,