9 / 10
9
Казачий дух
Казачий дух
Не грим актерский,
Что под услужливой рукой.
Кто я такой?
Казак донской
Станицы Семикаракорской!
Все предки тоже –
казаки.
Они врагов исправно били,
Пахали,
сеяли,
косили,
А между главным делом были
И спеть,
И выпить
мастаки!
От них, родимых, у меня
Несановитость,
Неличинность
(Но... чуть лукавая картинность
И эта вот декларативность,
За кою критики бранят).
И не скрываю:
счастлив я, –
Как звонко-русская подкова,
От них фамилия моя,
У них – от поля Куликова.
И стать,
И кость,
И в драке злость,
И в песне то самозабвенье...
Пусть не на век,
Пусть на мгновенье –
Всё, всё в меня
перелилось!
Поэт там я
Иль не поэт,
Но казаком меня взрастили,
И выше счастья, доли нет –
Я нужен матери-России!
Как предки, предки-казаки,
Что будто не поэты были...
Ну а врагов исправно били,
Пахали,
сеяли,
косили,
А между главным делом были
И спеть,
Конечно,
Мастаки!
1966
***
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней...
М. Ю. Лермонтов
Когда девятый вал ярился
И клокотали бури бед,
Я Богу одному молился –
Я думал только о тебе.
Когда царила ночь глухая,
Заняв таинственный рубеж, –
Во сне, как наяву, стеная,
Я думал только о тебе.
Когда торжественное солнце
Громило чёрных туч набег, –
У замутнённого оконца
Я думал только о тебе.
В паденьях, горестях и славе,
В изменчивой всегда судьбе,
В хуле, в хвалы тягучей лаве –
Я думал только о тебе...
А ты о чем тогда молчала,
Когда с другим шла под венец?
«Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!»
И все ж я счастливо одарен
Зигзагом чудным бытия:
Тебе до гроба благодарен –
Я без тебя бы
Не был
Я!
* * *
Прости мне все свои печали,
Что я принес за столько лет,
За то, что редко мы встречали
С тобой, любимая, рассвет,
За то, что груб бывал, бывало,
И вспыхивал по пустякам,
За то, что ласки не хватало
Твоим губам, твоим рукам,
За то, что изменял когда-то,
Но сам – от ревности вопил,
За то, что я тебя всегда-то
До помрачения любил!
1986
***
Так о чем же мы молчали
В том заброшенном саду?
Помнишь, лебеди кричали
В застывающем пруду?
Помнишь, вместе осудили
То немыслимое зло:
Злые люди перебили
Белу лебедю крыло.
Плача, с ним простилась стая,
Улетая в сирый край,
Лебедиху он, стеная,
Не позвал: «Не улетай...»
Просто с ним она осталась
Злую зиму зимовать:
Это верность, а не жалость –
Надо сердцем понимать...
Помнишь, громко и гортанно
Он ее благодарил?..
В небе холодно, туманно
Безучастный месяц плыл.
Ты задумчиво сидела,
Будто ты была одна,
И куда-то вдаль глядела...
Как была ты холодна!
Так о чем же мы молчали,
Будто чувствуя беду?
...Горько лебеди кричали
В замерзающем пруду.
1972
Послание жене
Любимая, роди мне дочь!
Роди мне дочь, моя гордячка,
Чтобы она была точь-в-точь,
Как ты – красавица-казачка.
У нас растет хороший сын,
Мой по характеру и виду,
Он ближнего не даст в обиду,
Он пятерых побьет один.
В нем кровь и деда и отца –
Разлет бровей, прищур казацкий,
Он распознает подлеца,
В какой бы ни предстал тот маске.
Живет в нем пахарь, и боец,
И гордость доблести казачьей.
Расти, сынок, как твой отец,
Веселый, сильный и горячий!
Чтоб мрачно помнили враги:
Незыблема, крепка Россия.
Пока жива в ней эта сила,
Казачий корень не погиб.
Любимая, роди мне дочь!
Сегодня будто ты в ответе
За то, чтоб не исчезла прочь
Вдруг красота
на этом свете...
1983
Элегия
Над тихой заводью реки
Роняли гуси
крик прощальный,
И сиротливо и печально
Им отвечали тростники.
Устало лето догорало
Костром багряным сентября...
По гибким лозам краснотала
Стекала
алая
заря.
И было столько тяжкой грусти
В природе русской,
Что, когда
Роняли
крик прощальный
гуси,
Стонала стылая вода.
Ей откликались дол и веси,
Дрожал березовый опал...
И голос запоздалой песни
За волглым лесом
умирал.
1964
***
Щемящий душу крик перепелиный,
Сиротский дух последнего жнивья,
Морозный запах сломанной калины
Да тихий плач ночного журавля...
Откуда вы? Из старости иль детства
Вдруг ночью подступаете ко мне?
И никуда от вас уже не деться,
Не спрятаться ни в книжной глубине,
Ни в глубине сердечных горьких
дум.
Хладеет сердце, и остреет ум.
Еще идтидорогой трудной, длинной...
Но с каждым шагом резче чую я
Зовущий душу крик перепелиный
И горький дух
последнего жнивья.
1982
Одиночество
Горе. Страшно одному.
Ночь глядит холодным оком,
Чёрный ветер воет в окна,
Накликая сатану.
Где же вы, мои друзья?
Где же вы, мои подруги?
Только ветер
крутит
круги,
Двери вышибить грозя.
Вы недавно, за столом,
Слов красивых не жалели...
Только горькое похмелье
Забрело сегодня в дом.
Телефон мой онемел.
Тишина гремит густая.
Будто душ умерших стая,
Снежный
вихорь
пролетел.
Я ль тоску не запивал
Огневою, злою водкой,
Удалые песни – вот как! –
За столом не запевал?
Думал всё забыть её,
Эту гордую казачку,
И в веселой, пьяной качке
Несуразное житье.
И – забыл...
Гитарный звон,
Разговоры,
пляски,
песни!..
А теперь в душе так тесно,
Что не тонет сердца стон,
Всё мне чудится – летит
Он над чёрною планетой
И всему земному свету
Горько душу
бередит.
Луч славы
Я молод был.
Я дерзок был.
И, словно бы хмельная брага,
Дымилась дерзкая отвага,
И я не сдерживал свой пыл.
Я думал:
что Наполеон?
Какою славою гордится?
Да лишь мясник на поле он! –
Прошу в стихах со мной сразиться!
Я сильных мира
низвергал,
Я Гёте называл улиткой,
Я даже Пушкина читал
С чуть снисходительной улыбкой.
Я думал: я пришел! Поэт!
Мое сверкающее слово
Зажжет народам Правды свет.
Я – вождь!
Я – царь!
Я выше – Слово!
Я напирал на голос свой
Во время модных декламаций,
Меня ласкал восторга вой,
Землетрясение оваций,
А робких девушек глаза –
Превыше всех аплодисментов.
Что с ними – критиков гроза
И жалкий лепет рецензентов?
Всё было...
Всё это прошло,
И ни о чем я не жалею.
Не стал пророком?..
Хорошо.
Не стал занудой и злодеем!
... Луч славы...
Он погас, друзья.
Он только лишь меня коснулся,
Он проскользнул и...
не вернулся.
И всё же... всё же...
Счастлив я!
О молодые! Вас молю:
Меня судите, не судите, –
Не повторяйте жизнь мою, –
Но веру в молодость свою
И в нужность миру –
Повторите!
1984
Звезда падучая, свети..
.
Звезда падучая, свети.
Свети хоть коротко, но страстно.
Мне так порой бывает страшно
По жизни с песнею идти.
Мне так порой – вокруг ни зги,
Душа стенает в душном мраке...
Дворняги – вздорные собаки -
И те смертельные враги.
Как будто ни любимой нет,
Ни стороне родной не нужен,
И – со звездой падучей
дружен –
Уж не блеснет во мраке свет.
Кому пою я песнь свою?
Кто голос мой охрипший слышит?
Всё холодом безликим дышит,
А я у бездны на краю.
Звезда падучая, свети.
Свети хоть коротко, но страстно,
Напоминай, что жизнь прекрасна,
Что стоит с песнею идти.
1973
***
Когда один, вдали от дома,
Грущу в неведомом краю,
Я песни дедовского Дона
Негромким голосом пою.
И грусть-кручину будто лечит
Напев – чудесный ворожей...
И сразу станет как-то легче,
Светлее, что-ли,
на душе.
Как будто не беду бедую –
На миг забудется она...
Мне видится сквозь даль глухую
Родная сердцу сторона,
Я слышу спелый звон колосьев
И яблонь предвечерний стон...
И широко, многоголосо...
Поет со мною тихий Дон.
А зорька –
ночушки предтеча –
Играет тихо на реке...
И ты идешь ко мне навстречу
С цветком лазоревым в руке.
Ах, песни Дона, век вам петься,
Печалить, радовать кого,
Вы совесть памятного сердца,
Душа народа моего.
И мне не надо лучшей доли,
Чем на земле родимой жить,
Делить с ней радости и боли
Да песню нужную сложить.
Ê ñåìèäåñÿòèïÿòèëåòèþ ïèñàòåëÿ
Áîðèñ Êóëèêîâ
Êàçàê äîíñêîé ñòàíèöû Ñåìèêàðàêîðñêîé
Когда порой читаешь сообщения о том, как руководители совре-
менного донского казачества рассылают приветствия и раздают на-
грады «за большой вклад в развитие казачьей культуры» людям, едва
умеющим складывать слова и составлять корявые рифмы, создается
впечатление, что эти самые «руководители» не знают казачьей куль-
туры, не ведают о действительно талантливых казачьих писателях,
ныне живущих и живших на Дону, и тогда возникает ощущение дис-
комфорта.
Стихи одного из таких писателей, которые на самом деле олицетво-
ряют казачью культуру, редколлегия предлагает читателю. 28 августа
2012 года ему бы исполнилось 75 лет... Всего 75...
¹6-7 – 2012 ã
Þáèëåè, äàòû