4 / 10
Ëèòåðàòóðíàÿ ñòðàíèöà
4
¹6-7 – 2012 ã
Íèêîëàé Ñêð¸áîâ
Èçâåñòíà ìíå ñëîâåñíàÿ
óñëàäà...
Ê âîñüìèäåñÿòèëåòèþ ïîýòà
Из тетради сонетов
***
Опять пылает город Кандагар,
Как в песне, что запомнилась
ребятам,
Переживавшим в восемьдесят
пятом
Афганский затянувшийся угар.
Наносит авиация удар.
Душман, тряся трофейным
автоматом,
Уже самим Соединённым Штатам
Бросает грозный клич
«Аллах Акбар!»
А где-то сожалеет Прометей,
Что зря похитил пламя для людей, –
Теперь не счесть пожарищ
чёрнорёбрых…
И что-то впереди ещё лютей,
Чем смерч среди мучительных
смертей
В манхэттенских горящих
небоскрёбах.
***
Слова приходят по утрам не сразу,
Они ещё бесплотны, как мираж,
И ты полцарства сонного отдашь
За первую сложившуюся фразу.
Её структура непривычна глазу,
Но, потеснив словесный ералаш,
Она спокойно ждёт, чтоб карандаш
Повиновался твоему приказу.
Опора мысли – малой ли, большой,
В согласье с пробудившейся
душой,
Она краеугольным ляжет камнем.
А ты её небрежно зачеркнёшь
И слово к слову подгонять начнёшь
Подсказанным той фразой
понуканьем.
***
У чувства есть недремлющая
память,
Незрима и неслышима она,
Но только в слове запечатлена,
Как в порохе невспыхнувшее
пламя.
Всё кончено, исчерпано до дна,
И жалких крох слезами
не разбавить;
Воображенью лишь дано
представить,
Какие наступают времена…
Искусство потускнеет понемногу,
И чувство, им рождённое, уснёт,
Не внемля поэтическому слогу.
Но слово вспомнит негу и тревогу,
И снова кто-то выйдет на дорогу,
И сквозь туман кремнистый путь
блеснёт.
***
Благослови, пора осенних дум,
Нелёгкий труд и хлеб мой
недешёвый,
Не дай во имя мысли нетяжёлой
Усталым сердцем заморочить ум.
Да будет каждый день равняться
двум
Не ради мзды и выгоды грошовой.
И пусть мой голос, болью
приглушённый,
Не изречёт ни слова наобум.
Приемлю все осенние невзгоды
Судьбы моей, незвонкой от
природы;
Сдаюсь в печальный, молчаливый
плен.
Готов отдать сполна, без колебаний
Тщету желаний, бремя ожиданий –
И ничего не требовать взамен.
***
Напрасно осень душу окликала,
Не обернулась, не отозвалась.
Возобладала над свободой власть
Ниспосланного жёсткого лекала.
Лишь по нему ей двигаться
пристало,
В соблазны красок осени не впасть,
Не задержаться, не упиться всласть,
Идти вперёд во что бы то ни стало.
Куда? К зиме? К снегам и холодам?
К заледеневшим заново следам?
Не торопись, ещё всё это будет.
Очерченные дали не ясны.
Быть может, и дыхание весны
Тоску по прежней осени пробудит.
***
От сердца к сердцу – долгий путь
незримый,
Неуловимый слухом разговор…
Всё сносит сердце: и любовь, и
вздор,
И тяжкий груз тоски
неизъяснимой…
Простой биологический прибор –
Насос для крови, медленно
гонимой,
Разгаданный, разгляданный
в упор,
Но до сих пор такой незаменимый!
Тревожный слух, напраслина,
укор,
Тень счастья, пролетающего мимо, –
Ты, сердце, так терпимо и ранимо,
Так нескончаем тайн твоих
узор…
Ах, если б от тебя хоть раз могли мы
Громоотводом отвести позор!
***
Душа не совпадала с бытиём,
Превратности судьбы
претерпевала,
Её метаньям просто не хватало
Простора в мире внутреннем
моём.
А телу – только с ней, душой,
вдвоём
Дышать и жить во что бы то ни
стало,
А тело и под старость не устало
Томиться жаждой духа день за
днём.
Но час придёт, когда в тебе
проснутся
На трепетном пределе
безрассудства
Сомнения и в теле, и в душе.
И ты постигнешь истинную меру
Всего того, что принимал на веру,
Как рай когда-то с милой
в шалаше.
***
Похожая на множество светил,
Одна звезда мне тихо улыбнулась,
И сердце ей навстречу
встрепенулось
И потянулось из последних сил.
Но разум эту встречу запретил,
И сердце отступило, повинуясь,
Оно к другому свету потянулось –
К тому, что звёзды на небе гасил.
Холодного ума несправедливость
На целый день безжалостно
продлилась,
Пытая сердце солнечным лучом.
И снова ночь над миром
распласталась,
Но та звезда уже не улыбалась,
Уже не вспоминала ни о чём.
***
Как сладостны красивые слова
Для слуха, зренья, даже обонянья!
Неотразима сила обаянья,
Пока душа в таких словах жива.
И пусть от них кружится голова,
Как от лилейного благоуханья, –
В них словно эхо тайного звучанья –
Журчанья струй, чья суть всегда
нова.
О, нежный трепет речи
лепестковой!
Уж ни к чему другому не готовый,
На это я откликнуться готов.
Известна мне словесная услада…
И всё-таки, пожалуйста, не надо,
Не говорите мне красивых слов.
***
Увы, привычный перечень утрат
Словам печали высказать едва ли –
Для утешенья ли, для
торжества ли
Я староват и слог мой слабоват.
Виват, невозвратимая, виват! –
Провозглашаю из кромешной
дали,
Где ничего друг другу мы
не дали,
В чём я один остался виноват.
Но, жаждой счастья призрачно
влекомы,
В тот лабиринт зашли
недалеко мы,
И всё судьба успела изменить…
Так почему же память безотрадна
Теперь, когда у входа Ариадна
Берёт совсем недорого за нить?
***
Отхлынула волна моих желаний,
Безветрием утихомирен плёс –
Ни шторм, ни штиль не принял я
всерьёз,
Не произнёс ни клятв,
ни заклинаний.
Пицунды хватит для
воспоминаний,
И Коктебеля для умильных слёз,
И Юрмалы для запоздалых грёз,
И Ялты для уснувших
упований…
Но лучшими годами где-то там,
Среди причудливых переплетений
Тропинок, скал, расселин
и растений,
Оставлены нетронутые тени –
Моих надежд нерукотворный
храм,
Подверженный, как прежде,
всем ветрам.
***
Старею раньше, чем понять могу,
Что и она – та, юная, – стареет,
Что на её далёком берегу
Теченье долгих лет ещё быстрее.
Полвека с лишним не видался
с нею.
И вдруг её не стало… Берегу
Тот снимок старый, снятый
на бегу,
Где медленно черты её тускнеют.
И вот она, былая красота,
На снимке новом, на цветном,
недавнем.
Как изменилась! Нет, совсем не та.
И постигаю, горечью снедаем:
Она стара, как давняя мечта,
Которой даже счастье – не чета.
***
Павлу Шестакову
Я без тебя уже который год
Всё сожалею, что моя кончина
Надолго задержалась беспричинно
И не опередила твой уход.
Не ведал бы я тягости невзгод,
Когда на сердце хмуро и пустынно,
Не хоронил бы друга, брата,
сына,
Не брёл бы по реке Печали
вброд…
Всё было бы иначе. Но на долю
Мне выпало своей делиться болью
Уж не с тобою, а с твоей семьёй.
Немилосердно времени теченье,
Но память о тебе – как утешенье,
Доколе сам не скроюсь под землёй.
***
Умри со мною, мужество моё,
Но ни минутой, ни секундой
раньше,
Чем хладнокровно, без крикливой
фальши
Меня насквозь пронижет остриё.
Хватило б духу только на житьё –
Не от меня зависит, как там
дальше…
О, не покинь же, мужество, не дай же
Оплакать мне отсутствие твоё!
Нет в этом ни тщеславья,
ни гордыни,
Но о какой мечтать ещё твердыне,
Когда за жизнь испытана одна?
Окликни же меня последним
зовом,
И я отвечу благодарным взором,
Что наша чаша выпита до дна.