70 / 186
70
Михаил Шолохов «Федотка»
величайшим самодовольством заулыбался. Весь его торжествующий вид крас-
норечивее всяких слов говорил: «Вот как я тебя обставил, дядя! У меня-то зубы
выросли, а у тебя — нет!»
Но через минуту произошло такое, о чем Давыдов и долгое время спустя не
мог вспоминать без внутреннего содрогания. Расшалившийся Федотка, снова
желая привлечь к себе внимание Давыдова, тихонько постучал о парту, а когда
Давыдов рассеянно взглянул на него, — Федотка, важно откинувшись, полез
правой рукой в карман штанишек, вытащил и опять быстро сунул в карман
ручную гранату-«лимонку». Все это произошло так мгновенно, что Давыдов в
первый момент только ошалело заморгал, а бледнеть начал уже после…
«Откуда у него?! А если капсюль вставлен?! Стукнет по сиденью, и тогда…
О, черт тебя, что же делать?!» — с жарким ужасом думал он, закрыв глаза и не
чувствуя, как пот прохладной испариной выступил у него на лбу, на подбородке,
на шее.
Надо было что-то немедленно предпринять. Но что? Встать и попытаться
силой отобрать гранату? А если мальчишка испугается, рванётся из рук и ещё,
чего доброго, успеет швырнуть гранату, не зная, что за этим последует его и
чужая смерть… Нет, так делать не годится. Давыдов решительно отверг этот
вариант. Всё ещё не открывая глаз, он мучительно искал выхода, торопил мысль,
а воображение помимо его воли услужливо рисовало жёлтую вспышку взрыва,
дикий короткий вскрик, изуродованные детские тела…
Только теперь он ощутил, как медленно стекают со лба капельки пота, скольз-
ят по бокам переносицы, щекочут глазницы. Он хотел достать носовой платок
и нащупал в кармане перочинный нож — давнишний подарок одного старого
друга. Давыдова осенило: правой рукой он вытащил нож, рукавом левой—вытер
обильный пот на лбу и с таким подчёркнутым вниманием стал вертеть и раз-
глядывать нож, как будто видел его впервые в жизни. А сам искоса посматривал
на Федотку.
Нож был старенький, сточенный, но зато боковые перламутровые пластинки
его тускло сияли на солнце, а кроме двух лезвий, отвёртки и штопора, в нём
имелись ещё и великолепные маленькие ножницы. Давыдов последовательно
открывал все эти богатства, изредка и коротко взглядывая на Федотку. Тот не
сводил с ножа зачарованных глаз. Это был не просто нож, а чистое сокровище!
Ничего равного по красоте он ещё не видел. Но когда Давыдов вырвал из за-
писной книжки чистый листок и тут же, быстро орудуя ножничками, вырезал
лошадиную голову, — восторгу Федоткиному не было конца!
Вскоре урок окончился. Давыдов подошёл к Федотке, шёпотом спросил:
— Видал ножичек?
Федотка проглотил слюну, молча кивнул головой.
Наклонившись, Давыдов шепнул:
— Меняться будем?
— А кого на кого менять? — ещё тише прошептал Федотка.
— Нож на железку, какая у тебя в кармане.
Федотка с такой отчаянной решимостью согласия закивал головой, что Да-
выдов должен был попридержать его за подбородок. Он сунул в руку Федотки
нож, бережно принял на ладонь гранату. Капсюля в ней не оказалось, и Давыдов,
часто дыша от волнения, выпрямился.
— У вас тут какие-то секреты, — улыбнулась, проходя мимо, учительница.