166 / 186
166
Анатолий Рощупкин «Было, не было...»
Я видел, как мать села на лавку под образами рядом с отцом и подпёрла
голову руками.
— Опять Маринки нету, — вздохнула она, — опять со своим говоруном
гуляет; ох, не нравится он мне, больно жадный. Не верю ему…
— А почему не веришь? — Отец опять забулькал. — А я верю. Молодец
Маринка: за Васькой будет, как за каменной стеной.
— Поздно уже, — сказала мать, — ложись, Алексей, а то глядь, утром и
сын из армии придёт. Ведь телеграмма-то вчерась была…А что касается — с
кем ему быть, он, думаю, уже выбрал. Ленка Маруськина ему по душе…
— Дура ты тёмная, — отец поперхнулся, — кто Сашка и кто она? Ведь
он писал, что в институт наметил поступать, а она восемь классов кое-как
кончила.
— Ложись, ложись, — сказала мать, — без тебя разберутся…
— Как ложись, если ты такие темы поднимаешь, — заартачился отец. —
Симка Котова, Ивана Андреевича дочка, председателя нашего, — вот кто
Сашке пара. Дом-то у них какой! А с лица воду не пить…
— Нет, хорошая Елена, — не унималась мать, укладываясь на печи и
укрываясь лоскутным одеялом, — славная девушка, не только красивая, но
и умная, работящая, не чета Симке-белоручке…
— А мать у неё кто, у Ленки твоей? — спросил отец, — позора хочешь
на нашу голову…
— Иди спи, генерал какой нашёлся, — мать повернулась на бок и задви-
нула за собой полосатую сатиновую занавеску.
— А ну тебя к лешему, — отец, покачиваясь, направился к кровати. Он
прошёл совсем рядом со мной, я бы мог тронуть его за ногу, но руки не
слушались меня, словно одеревенели. Отец с размаху повалился на постель,
оглушительно заскрипев железной сеткой кровати.
Свет они выключить забыли. И, когда в хате совсем затихло, я медленно
встал и на цыпочках пошёл к двери. Обычно—скрипучая, дверь легко, будто
её смазали солидолом, открылась и, осторожно пройдя через сенцы (пол подо
мной тоже не скрипнул), я вышел на улицу.
Была уже ночь. Из-за туч медленно выползала луна. Оглянувшись на наш
дом, я не увидел света в окнах, но удивиться не успел, очередная деревянная
ступенька треснула подо мной, и я упал, ударившись головой о что-то не-
видимое, наверное — старую трухлявую скамейку…
***
Очнувшись, я не увидел, а, скорее, почувствовал Ленку. Она стояла на
коленях рядом со мной и поддерживала мою голову руками.
— Как ты себя чувствуешь? — Ленка прижалась ко мне щекой, и я по-
чувствовал на её щеке слёзы.
— Всё хорошо, — ответил я, приподнимаясь и садясь на траву, — что ты
плачешь? Всё нормально, видишь — даже крови нет…
Мне действительно было хорошо: голова не болела, тихая радость мед-
ленно оживала в глубине души.
— Ты извини, я сейчас, — сказал я Ленке и опять пошёл в хату. В сенях
вновь под ногами задвигались доски, заскрипела дверь, которую я быстро