121 / 224
121
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
правильным произношением. Они ложились чеканной печатью на полужар-
гонную, смешанную речь нашего города, которой пользовались мы.
Очень часто она приходила в аудиторию, бесшумно опускала на край сто-
ла классный журнал, тетрадь с конспектами и говорила:
—Сегодня мы с вами будем нарушителями. Нарушим программу. Сегодня
мы будем читать стихи...
И она читала нам стихи. Читала много, читала прекрасно. Проходил урок,
звенел звонок, а мы не уходили.
—Вы, наверное, знаете какие-то стихи и можете прочесть. Прошу... —Она
хотела слышать нас.
А что? Читали! Сначала стеснялись, не приученные к такому занятию,
потом мало-помалу решались: пусть неумело, пусть знали мало. Но это были
уроки, они запоминались.
Или приносила книгу. Совсем не программную.
— Сегодня мы прочтём пару глав, потом вы все найдёте эту книгу и по-
знакомитесь с ней самостоятельно, а через две недели мы её обсудим. До-
говорились?..
И обсуждали, и спорили. И даже раскритиковали одну книгу известного
в городе автора, «рекомендованную обкомом к изучению». Много лет спустя
я перечитал её и понял: мы не ошиблись.
Она была в шоке, когда одна наша девочка сказала, что Чернышевский
из мещан.
Она жила литературой и старалась ввести в эту жизнь нас. И может, благо-
даря ей, литература не вызвала в нас аллергию.
Я был убеждён, в школьной программе по литературе много не так, состав-
лена она по образу и подобию других наук людьми, не слишком задумывав-
шимися над ней, вероятно, даже бездарных в этой области, и привыкшими
загонять всё в одну форму, но сильно в такие разговоры не вмешивался. Не
хотел кривить душой и петь личную песню в общем хоре — у меня была
Валентина Сергеевна...
На следующий день Игорь держал в руках книгу какого-то окололитера-
турного деятеля и спрашивал с усмешечкой:
— Нина Николаевна, что за профессия такая — литературовед? То ли
ведёт куда литературу, то ли заведует, как овощной базой?
—Это такая профессия, когда вполне определённые дядьки могут прилич-
но существовать при литературном ведомстве, — с ходу вставлял Саня.
— И чем же они там занимаются, Санечка? — улыбалась Ника.
—Изучают, Нина Николаевна. Долго и нудно. И не без пользы... для себя.
Бедный Пушкин написал столько прозы, стихов, и всего-то лет за двадцать, а
они изучают-лопатят это написанное уже лет сто пятьдесят. Что, много? Ну,
уж последние пятьдесят это точно. Он умер в долгах, а они — кандидаты и
доктора — диссертации лепят пачками и за бабки, которые ему не снились.
Вот уж для кого постарался Александр Сергеевич. Они же всё знают, даже
то, о чём авторы сами ни гу-гу. Все замыслы, тайны, скрытые значения про-
изведения...
— Ты путаешь, Саша, литературу вообще и литературу художественную.