8 / 162
8
Ðóññêîìó Ñîáîðó 20 ëåò
на этом этапе, как и на других, сыграл громадную роль в истории государства
Российского. Он не изгонял интернационализм, а как бы растворял его в более
вещественной категории. Стержнем и опорой принципа универсализма явилась
воспитанная православием русская ментальность, которая пропитывала и скрепляла
государство в единый организм. Стойкий, терпеливый, смиренный и жертвенный,
одушевлённый высшим, религиозным, смиренным идеалом русский народ был
способен вынести любой груз, в том числе, и тяжесть ойкумены. «Вошедшая в
поговорки загадка русской души — это загадка Российского государства», — сказал
митрополит Кирилл. Это, конечно, в условиях растерянности, раздоров в обществе,
противостояния различных групп был нитью, канатом соединения и единения
государства в единый организм. Громко и явственно с общероссийской трибуны
из Свято-Данилова монастыря прозвучало в ответ на все внутренние и внешние
беды: «Для русских не остаётся никакого пути, как путь возрождения своего
национального начала». А вслед за этим здоровый упреждающий голос церкви:
«Это возрождение по своей природе не может быть узко националистическим». И
здесь, в развитии русского национального начала, единственной силой, способной
оплодотворить и реализовать русую национальную идею без того, чтобы навсегда
погубить универсальную миссию нашего народа, является Православная Церковь.
И это была не самонадеянность, не клерикальная амбициозность, а та реальность,
которую начало сознавать в 90-х годах русское общество. И потому с этого момента
РПЦ явственно становится духовным лидером (каким она и была фактически все
годы) в общественной миссии русского народа и в широких общественных кругах.
Но до этого ещё было так далеко, — говорил тогда митрополит Кирилл.
«Без всякого сомнения, — сказал он, — русской церкви ещё много надо сделать,
чтобы она «воспряла» (!)
Тут дело и в возрождении и строительстве храмов, и, главное, в церковном
возрождении народа. А для этого необходим личный духовный подвиг каждого. А
подвиг требует сил, жертвы.
Итак, первый Русский Собор не обещал лёгкой победы, торжества. Он потребовал
подвига от каждого, кто заинтересован в возрождении России и русских.
С таким откровенным, жёстким, но указующим разговором в обществе ещё никто
не говорил. А это был язык сражения, язык борьбы: отступать некуда — позади
Россия!
Собор принял специальное заявление, многочисленные документы секций.
Создание общественной организации русских состоялось. Да, именно
общественной организации, как подчёркивала церковь. Не церковной, не
клерикальной, а общественной.
Да, это был исторический момент, в копилку которого ложились и ложились всё
новые средства и усилия. Вот один пример: в конце был приём, в центре зала стоял
патриарх Алексий II, глаза его, как всегда, лучились, он был доволен результатом, на
приём примчался сподвижник Ельцина, будущий зам. главы правительстваШумейко.
Власть, получив информацию, решила, что надо быть! Мероприятие стоящее и,
пожалуй, таких ещё не проходило. И с того появления уже на каждом Соборе был
премьер или президент, приветствия от них. Были и представители политических
партий разных направлений, оценивавшие события. Ко мне подошёл на приёме
Геннадий Зюганов и попросил представить Патриарху. Я подвёл Зюганова и сказал:
«Вот представитель партии КПРФ». Патриарх улыбнулся — он, конечно, знал
Зюганова, а тот сказал, что их партия тоже борется за мир и согласие, за возрождение
России. Патриарх одобрил сиюпозициюи, к удивлениюмногих, благословил Геннадия
Андреевича, который с тех пор присутствовал на всех пятнадцати Соборах.
Митрополит Кирилл барражировал по залу, подходил к каждой группе, как бы
скрепляя единой нитью. Собор задышал. Его заключительное слово из его Заявления
потекли в разные стороны и страны.