5 / 10
5
¹10-12 – 2013 ã
Ëèòåðàòóðíàÿ ñòðàíèöà
Что ни говори, а вечеринка удалась.
Хотя это, скорее, не вечеринка, а так, ма-
ленький междусобойчик. Мы, почти всё
наше, четвёртое поколение, посидели,
поболтали, развлекаясь, и даже присут-
ствие столь нелюбимых мною Деймоса и
Фобоса из папиной свиты не испортило
мне настроения.
Общее впечатление портил Геракл, тра-
вивший давно надоевшие байки. Хотя…
Можно ли назвать байкой историю, содер-
жание которой сводится к «...А потом я как
дам ему в глаз!»?
Гермес, как всегда, опоздал. Хотя…Как
известно, начальство не опаздывает, на-
чальство задерживается, а ведь это именно
Гермес предложил посидеть и отдохнуть
без представителей старшего поколения…
Свою задержку двоюродный братец (или дядя, – это уж как посмотреть) объяснил
тем, что он, как обычно, разносил Зевсовы любовные послания… Да уж, седина в
бороду, титан в ребро! И как, только, всё это Гера терпит?
А потом Аполлон взял в руки кифару… Великая Гея, как он играет! Когда руки
Феба касаются струн, я чувствую, как душа буквально отделяется от тела… Это бо-
жественно…
В общем, домой я пошла с Кифаредом.
То, что вечер испорчен, я поняла не сразу. Ну, подумаешь, Амур сидит неподалёку
от дома, уныло выщипывая оперение золотой стрелы. Может, ему просто делать нече-
го. Но вот когда крыша нашего дома взлетела на воздух, и с грохотом спланировала
обратно, а из окон полетели шаровые молнии...
В общем, мне ничего не оставалось, как мягко улыбнуться Аполлону и пробор-
мотать:
– Спасибо, что проводил. Дальше я сама.
Кифаред кивнул и, лукаво взглянув на меня, бросил:
– Удачи на семейном фронте, – и растворился в воздухе.
А я направилась к Амуру…
Услышав мои шаги, сводный брат бросил на меня взгляд:
– А, это ты…
– Что сидишь? – поинтересовалась я. – Почему не дома?
Бог любви криво усмехнулся:
– Побудешь тут дома! У меня работа стоит. Лук дома забыл, но его разве забе-
рёшь?!
– Опять они сорятся? – тоскливо вздохнула я, покосившись на колоннаду, опле-
тённую алой сеткой искорок.
– Не то слово! – взорвался Амур. – Я вообще-то не понимаю, какого титана мама
развелась с Гефестом? После её брака с Аресом весь Олимп стоит на ушах! Нашла с
кем судьбу связывать! Он же просто какой-то мань… – тут он понял, что ляпнул что-
то не то, и оборвал свою речь на полуслове, покосившись на меня. – Извини…
– Да ладно, – криво усмехнулась я, присаживаясь рядом. – Я и сама знаю, что у
папы характер – не нектар…
Амур покосился на меня:
– Они ведь поженились после твоего рождения?
– После, – вздохнула я. – Но с Гефестом было ещё хуже… Они же совершенно
разные… А тут, с папой, получается: и вместе тошно, и порознь тяжело. Да тебе ли
этого не знать, о бог любви?
– Хоть ты прекрати, – скривился сводный брат…
– Ладно, – вздохнула я, поднимаясь, – прекращаю...
Братишка схватил меня за руку:
– Эй, ты куда?! Я ж пошутил!
– Их мирить, – куда ж ещё?..
– Ой, будь другом! Принеси мне мой лук, а?
– Хорошо, – рассмеялась я.
Папа с мамой были в главной зале. И скандал у них, похоже только набирал обо-
роты…
– Ты! Ты! – истерично визжала мама. – Ты мне всю жизнь испортил! Это из-за
тебя я развелась с Гефестом! Он, по крайней мере, хоть нормальным был! В доме все
починено было! А ты?! Только и можешь, что мечом махать!
– А ты?! Да в твоей постели побывали половина смертных и все боги Олимпа!
– отец не оставался в долгу.
– Что??? Да на что ты вообще способен?! Что ты дома сделал?! Тебя же не бывает
дома! Носишься по Греции, как угорелый, от одной войны к другой! Дочь без отца
растёт! И вообще, какое после этого ты имеешь право на меня орать!?
– А ты?! Сегодня на празднике?! Это я, что ли, строил глазки какому-то смертно-
му?! Думаешь, я не видел?!
– Ах ты…
Как говорит Асклепий: диагноз ясен… Мама по обыкновению начала с кем-то
флиртовать, папе это ударило в голову. Он устроил ей скандал, она не выдержала,
ответила… И вот очередная ссора…
Сперва я просто пыталась обратить на себя их внимание:
– Мам, пап, ну пожалуйста, ну хватит, ну, может, вы прекратите…
Êñåíèÿ Áàøòîâàÿ
Òðóäíîå äåòñòâî
Рассказ
Бесполезно.
Наконец, я не выдержала:
– Тихо!!!
В доме наступила тишина.
Я прокашлялась и, мягко улыбнувшись родителям, начала:
– Мама, папа, пожалуйста, не надо ссориться. Я понимаю, что вам трудно вместе,
но ведь порознь будет ещё труднее. Папа, мама любит тебя. Ну, а то, что она кому-то
улыбнулась… Так ведь она богиня любви… Ей полагается быть доброй со всеми…
– своё мнение о том, что только улыбкой дело не обошлось, я лучше оставлю при
себе. – Мама, папа ведь тоже тебя любит. А то, что он повысил на тебя голос?.. Он
просто не хочет делить тебя ни с кем…
Наступившую тишину прервал голос отца:
– Афродита, знаешь… Может быть, девочка права? Я… погорячился…
Я видела с каким трудом отцу даются эти слова…
– Арес, я тоже, наверное, была не права… Прости меня…
Я тихонько выскользнула из комнаты.
Через три минуты я протягивала Амуру его лук, и сводный брат удивленно поин-
тересовался:
– Как тебе это удалось?
– Уметь надо, – хитро улыбнулась я.
Все-таки, когда у тебя папа – бог войны, а мама – богиня любви, поневоле ста-
нешь Гармонией…
Ксения Баштовая, член Ростовского регионального отделения Союза писателей России, лауреат премии
губернатора РО для молодых писателей (2013 г.), автор девяти книг прозы.
Àíàñòàñèÿ Êðèâîõèæèíà
Ìå÷òû âñåãäà ïå÷àëüíû
Рассказ
Она была загадкой. Ему нравились её
тонкие кисти. Нравилось следить за ней,
когда она увлечённо чем-нибудь занима-
лась. Он любил целовать её обнажённое
плечо. И чертить кончиками пальцев
узоры на её спине, пока она рисовала
картины.
Она была мечтой. Он любил её длин-
ные чёрные волосы, подобранные и зако-
лотые тонкими кистями для рисования.
Её всегда ярко-красно накрашенные губы
и следы помады на своих рубашках.
Она была лёгкостью. Ему всегда каза-
лось, что она порхает по дому. Её тонкие,
лёгкие одежды развивались от малейше-
го дуновения воздуха. Длинные, острые
«лепестки» юбки то обвивались вокруг
её ног, то раскрывались, как цветок, словно были живыми. Он любил гладить
её ноги и целовать её стопы. Часами наблюдал за тем, как она «рисует» узоры
на паркете своей танцевальной комнаты. Всегда босая. Всегда с выбившимися
прядями волос.
Она была музыкой. Виртуозно играя Чайковского на старом, потреёпанном
рояле, давила босой ногой на педаль и пыталась слиться с клавишами так, что
костяшки её пальцев белели, а она улыбалась сама себе.
Она была лучезарной. Когда она улыбалась, в её глазах появлялись солнеч-
ные искорки. Когда она улыбалась сама себе, ему казалось, что она замышляет
очередную шалость. Когда она улыбалась ему, то окружающий мир для него
переставал существовать. Он сужался до крохотной сферы, в центре которой
была она. Улыбающаяся. Прекрасная. Она...
Она была чудом. Чертёнком, подшучивающим над ним. Строящим рожицы.
Проказничающим. Сводящим его с ума своими поцелуями и ласками. Дразнящим
своим язычком. Или ангелом, обнимающим его голову своими тёплыми, мягкими
руками. Целующим нежно его лицо и ресницы. Знающим все. Умеющим успо-
коить и развеять любую печаль. Спасти от любой боли. И от этого он стонал.
Дрожал в её руках. И принадлежал ей.
Она была тайной. Когда её глаза темнели от страсти, ему казалось, что в этот
момент она исчезает из его рук. Нет, тело, её прекрасное тело, оставалось в его
руках, но чёрные, ничего не отражающие глаза смотрели из какой-то далёкой
глубины неизвестных ему миров. И порой ему становилось грустно, – оттого,
что он никогда там не побывает. Эти миры открыты только для неё. Даже возьми
она его за руку, при переходе он все равно останется по эту сторону.
Она была волшебством. Всегда появляясь из ниоткуда, она пропадала так же
внезапно. Неизвестно как, сквозь запертые двери, не скрипнув паркетом. Вот её
смех уже звучит из соседней комнаты, звонким струями разливается в солнечном
свете, но зайдешь туда — пусто. Эхо смеха бьётся о стены, а её уже нет.
Она была его фантазией…
10.04.09
Анастасия (Стана) Кривохижина, член молодёжной литературной студии при Ростовском региональном
отделении Союза писателей России, автор книги прозы «Опережая дождь».
Òâîð÷åñòâî ìîëîäûõ