74 / 220
74
Àëåêñàíäð Ìîæàåâ
***
Вечером, перед отправкой на суд, Стасику пришла большая «дачка».
— Гуляют все! — накрывая стол, торжественно объявил он.
По счёту на всех был порезан белый хлеб, копчёная колбаса, лосось. Сделаны
бутерброды с маслом и чёрной икрой.
— Я такого даже на воле не жрал, — признался Бацилла.
— Все, кроме пидоров, — за стол! — объявляет Стасик.
— Казачок, я сказал — все, кроме пидоров; ты чего не подходишь?
— Я этим дерьмом на воле объелся — смотреть не могу, — сглатывая слюну,
упрямо говорю я.
— Святой Отец, дрыхнешь? Царство небесное проспишь!
— Простите ради Христа — пост, — кротко отзывается тот.
— Какой пост? Чё ты гонишь?..
— Рождественский… Вы кушайте, на меня не глядите.
— Санёк, чё ты?.. — подошёл Валера. — Пошли хавать.
— Не могу, Валер. Правда, живот скрутило, — морщась для вида, вру я.
— Ешь мою долю.
— Да ну, на фиг…— обижается тот.
— Васечке отдайте, пусть вмолотит.
— Ну, Стасик, папаня подсуетился — завтра на свободу… — галдят за сто-
лом.
Смачно чавкают десятки ртов. Сладким запахом лосося и колбасным духом
наполняется хата. В который раз сглатываю слюну, с детской обидой смотрю в
потолок.
«Жрут с ладони этой мрази и не кривятся…»—в сердцах думаю я и отчего-то
особенно обижаюсь на Недоразумение, который ест вместе со всеми.
Утром Стасика позвали на выход. Он был возбуждён и весел.
— Пока, братва! — поднял он в приветствии руки.
— Давай… Папаньке привет! — подмигнул Грач.
— Бывай, Казачок!.. Я тебе пилюли пришлю…
Мне хотелось ответить какой-то дерзостью, но ничего остроумного в голову
не пришло, и я промолчал.
«Вот и свалил чистеньким…» — думаю раздражённо.
А вечером из отстойника на хату пришла малява. Грач с довольной улыбкой
прочёл её про себя, затем, призвав всех к вниманию, начал зачитывать вслух:
—«Привет, честная хата семь девять!»—Это Косматый прислал, —поясняет
он. — «Что ж вы так долго таили от братвы свою красавицу Станиславну? Ах,
какая девочка! Какая страстная — никому не отказала… Через час двигаем на
этап. Думаю, с такой красоткой весело будет ехать!..»
— Казачок, куда ты глядел? — закончив с письмом, зачем-то подмигивает
мне Грач.
— Вот вам и Стасик-пидорасик, — смеётся ещё вчера уплетавший Стасико-
вы бутерброды Сизый.
— Бог не фраер, он всё видит. Верно, Святой Отец? — подмигивает Бацилла.
Святой Отец тяжело вздыхает, крестится, но молчит.
— А ты чего насупился, Казачок, — дружбана жалко?
— Вчера вы все его вонючие бутерброды жрали, а теперь ржёте, как кони…
— не тая обиды, говорю я.