53 / 162
53
ÄÎÍ_íîâûé 13/1
Всё это уже рассеивается. В печать пойдёт в воскресенье опровержение РАППа
(Серафимович, Фадеев и др. изучали мои черновики и записи), а клеветников при-
влекают к партийной ответственности, и дело о них фракция РАППа передает в
КК
*
. Ты всего не представляешь! Ох, как закрутили, сукины сыны! Вот по Москве
слух, что авторитетная комиссия установила мой плагиат (позаимствование, грубее
говоря — воровство) и передала материал прокурору Верховного суда Крыленко.
Из «Октября» звонят ему. Крыленко руками разводит — «В первый раз слышу!» А
слухи уж виляют: «Материалы в ЦК партии!» Звонят туда — и там ничего не знают.
Сплетня выбивается в следующее русло: «Материалы, обличающие Шолохова, в
ЦИКе, и уже наложен арест на 50 процентов гонорара». По выяснении — ерунда...
И так последовательно ссылаются на «Правду», на редакции разных газет, а когда
там справятся, на поверку выходит сплетня. В издательстве беспрерывные звонки,
в магазинах книги бесчисленные вопросы, на фабриках, на вечерах то же самое...
Неплохо атаковали?
Я остаюсь до окончательного выяснения этого дела. С 25 по 31 выступаю с докла-
дами о «Доне» на пяти крупнейших предприятиях, в клубе им. Кухмистерова, в Доме
комсомола и т. д. Надеюсь, ты понимаешь всю чрезмерную опасность создавшегося
для моего имени положения и не будешь на меня в претензии за задержку. Да если б
я сейчас и поехал, то наверняка сидел бы по неделе у каждой речки. Ибо в Ольховом
Рогу мост разобран, снегов в каждой балке пропасть, и сейчас, судя по газетам, уже
наступило бурное снеготаяние там у нас.
Я по-прежнему обедаю через день и сплю меньше, чем дома. Но это всё ерунда,
важно рассеять клевету, подлую клевету! Не так ли?
Маруська! Вчера мне ГИЗ предложил издать «Тихий Дон» у них в массовой биб-
лиотеке. Знаешь, сколько предлагают платить? 24 000 рублей. По выяснении напишу.
Вообще, буду писать по возможности чаще. С ГИЗом я, наверное, подпишу договор,
они торопят, а я медлю из некоторых соображений этического порядка...»
Сейчас, извинившись, я бы хотел прервать ненадолго цитирование письма, посколь-
ку рассказ об этом эпизоде может встретиться читателю в воспоминаниях Е.Г. Левиц-
кой, а её комментарий к рассказу требует, на мой взгляд, кое-каких разъяснений.
«Помню такой характерный случай, —писала Евгения Григорьевна. —Однажды
М. А. рассказал, что ГИЗ предлагает ему перейти печататься к нему, давая чуть ли
не вдвое за печатный лист. С нескрываемой презрительной усмешкой он отказался
от столь лестного предложения... Писатели возмущались таким отсутствием корыс-
толюбия у «удачливого молодого автора».
И в другом месте:
«Откуда это презрение к деньгам? (При мне написал отказ ГИЗу от 400 р. за
лист, в то время как «Московский рабочий» платил 200 р. Спросил моё мнение — я
сказала: «Не стоит переходить в ГИЗ», — он тут же написал об этом.) Ни у одного
писателя я не видела такого отношения к деньгам. Он презрительно говорит об
Алексееве, Панферове и др. коммунистах, которые гонятся за деньгами... А ведь у
него нет никакой профессии, кроме писательской...»
**
Разъяснить здесь мне хотелось бы следующее: из дальнейших писем отца будет
*
КК — контрольная комиссия ЦК ВКП(б). Неизвестно, было ли передано туда «дело» фракцией
РАППа, но известно, что к ответственности никто привлечён не был.
**
Знамя. 1987. № 10. С. 180.
Е.Г., очевидно и не задумываясь, употребила очень точное слово: «писатели возмущались...». Общаясь
с творческой интеллигенцией, окружавшей отца, я невольно обратил внимание на то, что не характерные
для этих кругов поступки отца вызывали не просто удивление или несогласие, а именно возмущение. Так
и читалось: «Числишься в нашем клане избранных, так уж веди себя, как подобает, как у нас принято».
«С волками жить — по-волчьи выть», — повторял отец всякий раз, когда ему приходилось сталкиваться
с подобной реакцией. — Ну, а если мы выть не умеем? Остаётся одно — каркать белой вороной».