8 / 8
Ëèòåðàòóðíûå ñîáûòèÿ
7
¹2 – 2012 ã
«Прощайтесь! Прощайтесь
навечно! –
Подснежную кашу топчите,
В тумане нетающем, млечном
Рыдайте, кляните, ропщите!
Молитесь продрогшей рябине,
К живой красоте приникайте,
В её заалевшем рубине
Былые пожары читайте!
Сближайте во мгле ваши лица
И в храме заутреннем кайтесь!
Прощание долго продлится –
Но всё же: прощайтесь!
Прощайтесь!»
Áîðèñ Ñòàðèêîâ,
ã.Òèõîðåöê
***
Хочу любить, хочу писать.
Душа развеять хочет скуку,
И колокол зашёлся звуком,
Неся над миром благодать.
Блестят церквушки купола.
Как зазывала у дороги
Стоит она, испачкав ноги
О наши грешные тела.
А я, вхожу в дверной проем,
Под сводом тихо тают свечи.
Свет золотит людей и вечер
Своим божественным огнём.
И страшно, что на святки Русь
Плывущая в похмельной пене,
За деньги станет на колени,
А я засну и не проснусь.
Красный сон
Страшнее боевого клича
Мне ночью снился красный сон.
В нём красный ворон рвал
добычу
Забрызгав кровью небосклон.
Дымились и ломались горы,
Лимон луны желтел вдали,
И словно псов голодных своры
Летели тучи вдоль земли.
Проснулся, сердце билось гулко,
Смотрели звёзды сквозь стекло,
А сон был страшною прогулкой,
В нём время кровью протекло.
Ãàëèíà
Ñòóäåíèêèíà,
ã.Íîâî÷åðêàññê
Жизнь
Лучами на живом ветру
(Бог – с нами!),
шумит-играет солнце, словно
знамя…
Божественной комедии глава:
теряясь – кругом от полёта
голова.
На безголовость эту как не
сетуй,
всю жизнь лечу я
по туннелю – к свету,
в лучистое Господне Лето!
Смерть
Откинув прядь седых волос,
ты пьёшь вишнёвое вино –
по зимней скатерти пятно
кругами жизни расплылось…
Кругами смерти,
странно лишней,
мороз кружит над сохлой
вишней.
Не думай, что умрёшь…
сейчас.
Ты умер – дальним,
сохлым днём,
когда осталась вишня в нём,
кругами смертными лучась.
Кругами жизни,
странно лишней,
снег вьётся над тобой и
вишней…
Ворюга
Этот чёртов робин-гуд –
гнусный лжец,
кривляка-шут!
Благородный вор? – Акстись,
не прельщай и не прельстись.
Благодать, как мёд пчела,
собирала… Со-бра-ла.
В семь потов сердечный труд,
а ворюга – тут как тут.
Поцелуй «контрольный» – в лоб,
и надежду (мерзкий клоп!)
из простреленной души
для другой
сцедил – в сто жил…
И – good luck! И – не тужи.
Äìèòðèé Õàíèí,
ã.Ðîñòîâ-íà-Äîíó
***
Доктор, выпиши мне рецепт:
Что-нибудь от ночных сомнений.
Я в тебе, как в Святом Отце,
Постараюсь найти спасенье.
Что-то стало звенеть внутри,
Может, это душа – послушай…
Ты смеёшься, ты говоришь –
Отрицает наука душу.
Ну и пусть отрицает, пусть, –
Я и сам-то в неё не верю…
Отбивает чечётку пульс
И себя не даёт измерить.
Доктор, выпиши мне очки:
Близорукость – такая малость…
Не могу разглядеть в ночи
Устаревшее слово «жалость».
Да зачем ты даёшь бальзам –
Не излечишь мои потери:
Раньше верил я лишь друзьям,
А теперь –
только небу верю…
2010
***
«А иначе зачем на земле этой
вечной живу…» Б. Окуджава
Пусть на площади спорят опять
рококо и барокко,
Будут судьями те, кто не знает,
как их различить.
Я хочу тишиною укрыться,
закутаться в кокон –
Только так, чтоб остаться. Чтоб
верить и подлинно жить.
Я тоской окружён.
Беспрерывна дождей канонада,
А в обойме желаний остался
последний патрон –
Мне от осени этой, признаться,
ни кроны не надо,
Потому что люблю безысходность
редеющих крон…
И становится время холодным
скупым мемуаром.
Неужели на свете тревожном затем
и живу,
Чтоб аккордами рвать мои главные
песни о старом
И в потёмки ронять, как роняет
берёза листву?..
На распутье бессонниц нам новый
приют уготован –
Не хочу отдавать свою душу
больным фонарям…
Человеческий опыт в тяжёлые
книги спрессован,
А получится жить – так учись по
своим букварям.
2010
Êíàðèê
Õàðòàâàêÿí,
Ìÿñíèêîâñêèé ð-í
***
Эта девочка гибкая,
что округляется в «мостик»,
Расправляет, как ласточка,
крылья, готовясь в полёт,
И не чует в младенческой грации
гибкости кости, –
Неужель это я, в измождённых
летах рифмоплёт?..
Грациозная девушка, нежность
облекшая в трепет,
Столь стыдливо изящная, в танце
плывя и летя…
Руки выгнуты лирой, струн
волосы ветер ей треплет –
Неужель это я, эта юная грация – я?..
Полюбившая женщина,
самозабвенная в чувстве,
Но познавшая цену избраннику,
горечь разлук
И призванье нашедшая в горнем
словесном искусстве, –
Неужель это я, воспринявшая
стих дрожью рук?..
Столь усталая женщина
с ноющей болью всё пишет.
Округлилась спина, но размах
свой крыла не таят:
Отклик строчкам взлелеянным
слышит, взмывает всё выше…
Неужель это я, Божьим даром
счаст-ли-ва-я – я?!
2011
Âèêòîð
×åáîòíèêîâ,
ã. Íîâî÷åðêàññê
***
Всё у меня о России –
Даже когда о себе...
Вл. Соколов
У меня друзья спросили:
Что ты пишешь о себе?
Напиши, брат, о России,
О её большой судьбе...
Я негромко отвечаю:
Чем я жил и буду жить,
Всё – Россией помечаю!
Без неё и мне б не быть.
Если я не жил богато,
Если было зябко мне,
Если уходил куда-то,
Если я бродил во тьме,
Если я слабел в дороге,
Мог упасть, но не упал,
Если я работал много
И ночей не досыпал,
Если я копал могилы,
Чтобы павших схоронить,
Если я не жил вполсилы,
Ради жизни – лишь бы жить,
Если с кем-то расставался
Я ненастною порой,
Если даже ошибался –
Это было не со мной.
Это было всё – с Россией,
Я – её живая плоть.
И в любой её стихии –
Не отрезанный ломоть!
Âèêòîð Øîñòêî,
ã. Ðîñòîâ-íà-Äîíó
***
Что в судьбе – помимо времени,
Изолгавшегося вдрызг,
Отчужденья, боли в темени,
Крика, падкого на визг,
Околесицы отчаянной,
С откровеньем заодно,
И надежды неприкаянной,
Обносившейся давно?
Что в судьбе – помимо совести,
Упразднённой сгоряча,
Возвращающейся повести
И архива без ключа,
Помрачения дотошного,
Киноленты вырезной,
Навалившегося прошлого,
Становящегося мной?..
Море
Волна набегала, вставала, росла,
Вздымалась, спадала, у ног
простиралась,
Тянулась, цеплялась за каждую
малость –
Прозрачна, угрюма, темна, весела.
Срывалась. И, хищно отпрянув
назад,
На зыбкой границе воды и
пространства
Вскипала, чтоб вновь
привораживать взгляд
Могучей, текучей игрой
постоянства.
Безжалостным солнцем,
развеянным в дым,
Искусством, шлифующим формы
овала,
Порывистой чайкой и сердцем
моим
Волна, как младенец, бездумно
играла.
Свисала она, как созревшая гроздь,
Изгибом ладони звала и прощалась…
И всё это издавна морем звалось,
Но в слове отрывистом
Не умещалось.