4 / 8
Ëèòåðàòóðíàÿ ñòðàíèöà
4
Мне стало даже страшно. «Что это?
– спрашивал я себя. – Шутит ли этот чело-
век или говорит всерьез? Если всерьез, то
это отвратительно, а если шутит, то это еще
отвратительнее».
Я подумал: до какого же холодного без-
различия к своей стране, к своему народу,
до какого невежества и наплевательского от-
ношения к истории России, к ее настоящему
и будущему нужно дойти, чтобы заменить
живой и светлый русский язык речевым
мусором.
В сотый раз пришла в голову мысль, что
мы – нерадивые потомки своих отцов. Для
чего Пушкин, Языков, Лермонтов, Герцен,
Толстой, Чехов, Лесков, Салтыков-Щедрин?
Певучесть и звонкость этого языка доходят
порой до предела, до совершенства, тревожа
любое, даже самое холодное сердце:
Печаль ресниц, сияющих и
черных,
Алмазы слез, обильных, непокорных,
И вновь огонь небесных глаз,
Счастливых, радостных, смиренных, –
Все помню я... Но нет уж в мире вас...
Богатства русского языка неизмеримы.
Они просто ошеломляют. Для всего, что су-
ществует в мире, в нашем языке есть точные
слова и выражения.
Подобно тому, как каждое слово неотде-
лимо от понятия, которое оно передает, так
и русский язык неотделим от духовной сущ-
ности русского народа и от его истории.
Среди великолепных качеств нашего
языка есть одно совершенно удивительное
и малозаметное. Оно состоит в том, что по
своему звучанию он настолько разнообра-
зен, что заключает в себе звучания почти
всех языков мира.
Но за последние годы язык начал быстро
портиться, терять образность, силу, начал
тускнеть и жухнуть. Это вызвало широкое
движение за чистоту языка.
О борьбе за чистоту языка веско и стра-
стно говорил Ленин.
Об этом пишут и говорят сотни людей
– подлинных патриотов: ученых и писате-
лей, рабочих и учителей. Но пока что
сила сопротивления со стороны невежд,
людей с холодной, рыбьей кровью очень
велика и упорна.
Для успешной борьбы за язык необходи-
мо знать все, что его засоряет и умертвляет,
знать все, с чем нужно бороться.
Нужно добиваться полного уничтожения
тех нескольких скудных и паразитических
языков, которые крепко въелись в жизнь,
существуют рядом с подлинным русским
языком и пытаются вытеснить его и заме-
нить собой.
Какие же это языки?
Прежде всего, язык бюрократический,
казенный. Он враждебен живому языку,
как бюрократ враждебен всякому живому
делу.
Огромную и печальную роль в рас-
пространении этого языка играют газеты
(особенно районные), радиопередачи и пе-
редачи по телевидению. Этот язык вторгся
в школьные учебники, в научные труды,
даже в литературу.
Он характерен жалкими потугами на
научность («предельный норматив», «пи-
щеблок», «торговая точка» – очевидно, в
скором времени можно ожидать появления
новых слов – «торговое двоеточие» или
«торговая запятая», «закаливающий фак-
тор», «санузел» и тому подобное). Кроме
того, этот язык напыщен («вручил» вместо
«передал», «преподнес» вместо «подарил»,
«завершил» вместо «окончил», «проживает»
вместо «живет», «дворец бракосочетаний»
вместо «свадебный дворец»), страдает
громоздким построением фраз, путаницей
понятий, удивительной скудостью.
В этом ужасающем казенном языке все
многообразие русских глаголов, все глаголь-
ные богатства языка сводятся по существу
к двум глаголам – «иметь» и «являться».
Глагол «иметь» получил свое пышное
распространение в связи с засилием плохих
переводов с немецкого языка.
И вот начинается жвачка: «Имеются ли
у вас учебники?», «Имеются определенные
недостатки», «Что мы имеем в области
животноводства в Исландии?», «Имеется
ли в совхозе база на зимне-стойловый пе-
риод?»
Но бюрократический язык не одинок.
Его поддерживает и подкрепляет обыватель.
Он тоже создал (главным образом, заим-
ствовал от прошлых поколений) свой язык
– язык пошляков.
Что скрывать, пошлости еще много – по-
шлых идей, вкусов, песенок, поступков,
пошлой морали и пошлого мировоззрения.
Язык пошляков – плоский, бесцветный, хи-
хикающий. Кроме выражений обывателей
прошлого века, в него вошло много новых
слов – «блат», «левак», «порядочек» и тому
подобное.
Существование этих двух языков, вернее
жаргонов, рядом с животворным и полным
разума русским языком – чудовищная неле-
пость (или, как сказал бы чиновник, «явля-
ется нелепостью»).
В небольшой статье невозможно сказать
обо всем, что связано с борьбой за чистоту
и ясность языка. Можно наметить только
некоторые меры.
Дурной язык – следствие невежества, по-
тери чувства родной страны, отсутствия вку-
са к жизни. Поэтому борьба за язык должна
начаться со всеобщей борьбы за подлинное
повышение культуры, за власть разума, за
истинное разностороннее образование.
Широко известно, что в школах русский
язык преподается большей частью скучно,
равнодушно, а иной раз и без достаточного
его знания самими преподавателями.
Нужно все это резко изменить. Нужно
пересмотреть ряды авторов всех учебников
и допускать к этому важнейшему делу толь-
ко людей живых, знающих язык и умеющих
писать точно, увлекательно.
Каждый доклад, независимо от темы,
должен быть живым, живописным, а не на-
бором шаблонных фраз и цифр.
Особенно резко и немедленно надо улуч-
шить язык наших газет. Это – дело чести
всех советских журналистов. И язык книг.
Потому что язва сухого и тощего языка на-
чинает уже постепенно проникать даже в
литературу.
Необходимо издавать журнал «Русский
язык» – боевой и высококвалифицирован-
ный.
Очевидно, эта гигантская работа должна
быть объединена в каком-то полномочном
комитете из представителей всех организа-
ций, связанных с работой над языком.
Русский язык по существу дан не одно-
му, а многим народам, и было бы настоящим
преступлением перед потомками, человече-
ством, перед культурой позволить кому бы
то ни было искажать его и калечить.
Я верю вместе с миллионами советских
людей, что начнется широкое народное
движение за его чистоту, свежесть, вырази-
тельность, за умножение языковых богатств
в соответствии с эпохой, наконец, за полное
соответствие языка мышлению и характеру
народа.
Наш язык – наш меч, наш свет, наша
любовь, наша гордость! Глубоко прав Турге-
нев, сказавший, что такой великий язык мог
быть дан только великому народу.
1960 г.
Êîíñòàíòèí Ïàóñòîâñêèé ÆÈÂÎÅ È ÌÅÐÒÂÎÅ ÑËÎÂÎ
Êëàâäèÿ Ïàâëåíêî
Ñ íåáåñ õîõî÷óùåå ñîëíöå...
***
Одна в отцепленном вагоне
Вдали от суетных миров
Дождинки жадно пью с ладони,
Не замечаю комаров.
Толпе досужей на потребу
Я не грызу с утра лимон.
Звон колокольный слышу с неба,
А раньше только снился он.
Хочу – смеюсь, хочу – рыдаю!
Нет ни игры. и ни притворств.
Я снова юность обретаю,
А лесть и зависть – за сто вёрст!
Не надо лгать, другим не веря,
И видеть свет сквозь призмы душ.
Не надо ждать беду у двери,
Годами ждать, – какая чушь!
Мне хорошо. Легко и просто.
Бог дал – живу, Бог даст – умру.
А будет время – до погоста –
Я к чаю ягод соберу.
***
Нахлынула тишина
Кошмаром ночным, дневным…
Растаяли времена
За косяком дверным.
Разбилась волною жизнь,
Упала слезой на грудь.
Кричал ты: «Остановись!»
Просил, умолял ты: «Будь!..»
И влажны, и горячи, –
Любили глаза твои!..
Сказали потом врачи:
«Ещё бы немного – и...»
***
В Дону карась когда-то жил,
Который глупость совершил:
Влюбился в щуку не на шутку,
Просил свиданья хоть минутку.
Страдал он, преданно глядел
И отвлекал её от дел.
Она – с холодными глазами –
Плыла к финалу в этой драме.
Настигла щука карася –
И вся любовь,
и драма вся.
***
«Неймется людям,
всё им надо!
Срывают
уйму винограда,
Увозят овощи,
зерно,
А нам – уж так
заведено –
Клеватъ приходится
остатки.
Хоть, говорят,
они и сладки –
Обидно птицам
всё равно.
Ведь это всё
и нам дано!..» –
Лягушкой квакнула
ворона
И замолчала
огорчённо.
Монолог рюмки
Придя домой, он брал меня за талию
И жадно пил. Ни ласки и ни слов.
Глоток, глоток, ещё... ну, и так далее.
И мне
казалось, это всё – любовь.
Меня касался он губами сладкими.
Я думала, целует он меня.
А он всё пил. И говорил загадками,
К примеру: «Что ж я делаю, свинья?..»
Когда меня он бросил, я, упрямая,
Звала его, без устали звала.
Вернулся – отдалась ему до грамма я.
Хвала любви! Безумию хвала!
Солнце
С небес хохочущее солнце
На землю, скованную льдом,
Холодным утром посмотрело,
Горячие метнуло стрелы
И в ледяные колокольцы
Чуть слышно звякнуло: «Динь-дон!..»
И запокапали капели
На потемневший тротуар...
Но скрылось солнце! В тот же вечер
В холодном воздухе овечки
Кружились, сыпали метелью
Из белых облачных отар.
***
Прости, что выбор сделал ты,
Мою вину взвалив на плечи.
Что жжёшь один сейчас мосты, —
Обоим жечь нам было б нечем.
Прости, что вновь поцеловать
С тех давних пор я не посмела.
Что ты сказал мне те слова…
Я – услыхать не захотела…
***
Растерзала меня ночь кошмаров.
Отметались, растаяли тени.
Долгожданное утро пожаром
Запылало. Спасло от смятений
После ночи так ярок и светел
День, что жизнь мою счастьем умножит.
Если б не было горя на свете,
То и радости не было б тоже.
***
Колышет ветер чистоту
Белейших в мире занавесок.
Окно родное за версту
Узнаю. И балкон с навесом.
И ваши головы в окне,
Как степь ковыльная, седые.
И руки ваши машут мне –
Усталые, немолодые.
Не просто так, родная кровь –
Надёжный тыл, моя опора.
И пониманье, и любовь.
Ни осужденья, ни укора.
Любимые! Ужасней нет
Того, что рано или поздно
Погаснет в ваших окнах свет...
И вместе с ним погаснут звёзды.