136 / 186
136
Литературный конкурс в честь 110-летия со дня рождения М.А. Шолохова
Как-то, по печному делу, командировался на два дня в соседний хутор.
Справился же за день, и к полуночи был подле родной печки. Возвернулся, а
детишки— сами по себе. Пытать их, а они: «Мамка к тётке Матрёне побегла.
Прихворнула тётка, так она в помощь…»
Притюлюкала Алёнка к солнцу. Вся обмякшая, заморенная, но в очах —
разливанная благость. Семён насупился: «Ну, чего, полегчало Матрёне?»
Жена уелась в него глазами, навроде заместо мужа трехпудового сома на
лавке узрела. Потом — зырк на детишек и мелко, торопко так зачиликала:
«Легше, легше ей, сердешной. Слава Богу, отпустило!»
Все эти отлучки и увёртки связались теперь в один узелок. И будто ски-
пидаром ошпарило Семёна: да после тех отлучек и являлась в их доме бес-
платная кумова рыбка!
Он пнул ногой скамейку и, не почуяв душевного облегчения от болючего
прострела, произвёл последнее успокоительное действие: разодрал по хребту
чебака и запульнул ошмётки в свинячью лоханку.
Как тать в ночи, продрался, просунулся во двор кума Петра всё в тех же
нательных белых подштанниках. После расправы с чебаком пригвоздило
горячим: жена-то Петра заодно с сынишкой отправилась к родственникам в
Цимлу. И, значит, эта парочка теперь…
Семён крестом распялся по шершавой стене чужого куреня. «Ах ты, рожа
браконьерская! — будто в чайнике, закипело внутри Хоботкова. — Ещё не
вынюхался из перины один родственный дух, а ты!..»
В горле погорчело. Дыхание вырывалось часто и без всякой системы.
Поплавками, будто в штормовую погоду, вскидывались в голове рваные
мысли: «Нет, такого стерпеть не можно!… Обоих и — доразу! Только кум
этот — бычина из себя. Да и жена — кобыла непутёвая. Не захочет — без
крана не согнёшь».
Он отлепился от стены и почти без разгона перемахнул забор. Потом Се-
мён не раз будет застывать подле того забора, до которого-то и руками еле
дотягивался, и дивиться скрытому в человеке невиданному резерву.
Короткими кошачьими лапотками прошелестел в свою спальню, выцара-
пал из-за шкафа двустволку и коробок с патронами. Уселся на пустую кровать
и затеял ногтями подковыривать пыжи, проверять заряды.
Патроны были двенадцатого калибра, с жаканами. Таким жаканом про-
шлым ноябрём с одного выстрела Семён завалил в лесополосе матёрого
вепря.
Горячка помаленьку затухала, но пальцы дрожали. Он сломал ружьё, до-
слал в стволы патроны. И тут началось посветление.
Он почти на десяток годков старше Алёнки и, может, уже не того… В
общем, Петро, конечно, помоложе и пожеребячей. Да и жил с Алёнкой сыз-
мала в соседях. А он — примаком тут.
Жалко стало Семёну себя. До сердечной тоски, до волчьего подвывания
стало жалко. Однако и с Алёнкой прокручено через мясорубку десяток годков
жизни. Детишки вон… Так и вьются. Самолично во дворе грубку взаправ-
дашнюю слепили. А жена… Уж так чебаков запекает с гречневой кашей да
рахманкой! А борщи!.. А губы у неё!.. Прилепится и — поплыл…