42 / 184
42
Алексей Береговой «Дорога на Селиндер»
говорится, адреса. Предложение, конечно, было заманчивым и, наверное,
своевременным, только абсолютно бесперспективным. Мне оставалось
лишь тоскливо призадуматься. Это могло быть чьё-то доброжелательное
предупреждение, но вероятность откровенной провокации исключать я не
имел права.
Неожиданно следователь исчез, и через несколько дней меня, уже спо-
собного передвигаться самостоятельно, конвойный вывел из больничной
палаты.
3
В больничном дворе, огороженном высоким глухим забором, из серого
мрачного неба сыпал мелкий колючий снежок, что говорило о моём, уже не
менее чем пятимесячном пребывании в этих стенах. Я не знал, какой сейчас
месяц был на дворе, тем более — число или день недели, меня, видимо, по
причине моего «всё ещё слабого здоровья», даже не поставили в известность,
в каком месте я нахожусь и что там за забором: город, деревня, а, может быть,
такой же лес, как там, за оградой заброшенной усадьбы.
Но раз дали зимнюю одежду — телогрейку и шапку — и вывели в общий
двор, а не в прогулочный дворик, значит должны куда-то везти. Под неболь-
шим навесом у железных ворот стоял не «воронок», а обычный желто-синий
ментовский «УАЗик», — на таких разъезжают по городам бригады ПМГ.
Меня подвели к машине, открыли заднюю дверь, за которой я увидел сетча-
тую решётку, отделяющую пассажиров типа меня, от экипажа в ментовской
форме, и моё путешествие, наконец, началось…
УАЗик был ментовским, но вот экипаж его, несмотря на форму, почему-то
на ментов походил не очень, —в их рожах было что-то такое, что меня неволь-
но насторожило, хотя и видел я их только мельком. Я сначала не мог понять,
почему за мной прислали это чудо милицейской техники, способное лишь
громыхать и дергаться, но никак не гоняться за бандитами, но единственным
утешением было окно в задней двери, сквозь мутное стекло которого можно
было хоть что-то видеть, — специализированный «воронок» такой роскоши
арестованным не позволял.
Дверца захлопнулась, щёлкнул замок, водитель и сопровождающий его
ханыга попрыгали на свои места, мотор взвыл неожиданно с первого раза,
и мы поехали. У ворот они ещё о чём-то поговорили с охраной тюремной
больницы и мы, наконец, выбрались на улицу.
Да это была улица, — улица какого-то небольшого российского города
средней полосы, но разобрать что-то в его зимней, мрачной серости, и понять
какой это город, было невозможно, хотя надеяться на это с первого взгляда
было бы совсем наивно, и мне абсолютно ничего не давало, но вопрос «где?»
мучил с назойливой липучестью, и потому я, пытаясь что-то соображать, не-
прерывно смотрел в заднее окно, за которым прыгала и вихляла постройками
незнакомая мне улица.
Все произошло, как мне показалось, довольно быстро. УАЗик неожиданно
завилял, и, приткнувшись к обочине, остановился. Хлопнули передние двер-
цы, потом послышались короткие матюги, и задняя дверь будки отворилась.