170 / 184
170
Светлана Вьюгина «Вьюнок»
выбрал себе в попутчики Василия Ананьевича, пожилого сержанта. С ним
они, случалось, неспешно толковали о том и о сём, вспоминали мирные де-
нёчки, тем более, что оба родом были из-под Костромы, знатного русского
города. Добираться до командного пункта дивизии было, в общем-то, просто:
следовало пересечь наискосок большое поле, а за ним — берёзовый лесок…
Земляки решили накануне, что на КП надо явиться солидно; в восьмом часу
утра бережно оседлали двух коней — Ворика и Вьюнка — и тронулись в
путь. У самой у опушки над головами что-то противно и ноюще загудело.
«Самолёт! И не наш! У наших звук другой»… — мигом поняли всадники.
«Мессершмит» пронёсся на бреющем полёте раз, потом ещё раз…«В третий
или четвёртый раз несдобровать!.. — сообразил Николай Николаевич. —
Спешиваться! Немедленно!» Они соскочили с лошадей и подняли головы.
Растянутый в улыбке рот фашиста-лётчика, его беспощадные холодные
глаза навсегда впечатались в память Николая Николаевича. «Конец! — по-
думалось. — Всё!»
Пулемётная очередь… Ещё одна… Мимо!
И самолёт пошёл на новый круг…
Николай Николаевич оглянулся, ища глазами хоть какую-то кочку, хоть
какой-то бугорок…Мостик! Над высохшим руслом заросшего травой ручья
горбился бревенчатый мостик!
— Вася, бежим туда!
Он стегнул плёткой коней, крикнул: «Домой!» и рванул к спасительному
укрытию, за ним, шумно дыша, бежал сержант…
Мостик был невысок и невелик, но спрятаться двоим мужчинам можно
вполне.
— Заползай поглубже!
— Да я же постирал одёжку! И — в грязь? Нет!
Очередь стеганула по надраенным сапогам, по чистым галифе, по чистой
гимнастёрке Василия…Что-то резко ударило капитана в бок —и он потерял
сознание.
...Кто бы и где бы искал земляков, если бы не прибежавший к бойцам
Вьюнок! Он бил копытом в землю, ржал, но в руки не давался, убегал по
направлению к леску, возвращался и снова ржал…
—Надо идти за конём— искать наших! — догадались боевые товарищи.
— Что-то случилось…
А когда конь уверился, что его поняли, то помчался через поле, добежал
до мостика — и взвился на дыбы!
Как ни удивительно, земляки остались живы. Правда, Николай Николае-
вич вернулся к своим из лазарета через две недели, а Василий Ананьевич
провалялся в тыловом госпитале около года и был демобилизован из армии
по ранению.
А сколько ещё историй приключалось с Вьюнком и его другом-капитаном,
о том и не рассказать. Война — дело долгое, опасное и трудное.
А потом наступил мир. Какое славное пришло время! И в этом времени
надолго продлилась неразлучная судьба доброго человека и доброго коня.