164 / 220
164
Ãåííàäèé Êîëåñîâ
СВОЛОЧЬ КАПУСТЯНКА
Кисилёвка — глубинный степной хутор на самом востоке области. До Ро-
стова более четырёхсот километров. Граница с Калмыкией и Волгоградской
областью— рядом. Народ выживает, кто как может.
До Бога высоко, до царя
далеко
, надеяться не на кого.
Мы гостим у родственников. Летний вечер, безлунно, громадные мерца-
ющие звёзды переполняют небосвод, любуемся все вместе, забыв о застолье.
Тут только я отмечаю: не работает ни один уличный светильник. Озвучиваю
предположение, что в местной казне просто нет денег на их обустройство.
Получаю ответ, совершенно оригинальный: капустянка — медведка, оказы-
вается, слетается на свет; съедает рассаду овощей, подъедает корни… Вот
и решили всем миром обойтись без подсветки, — пример местного самоуп-
равления.
Зато, какие звёзды!
ЗАПРЕТИЛА СЕСТРА
В году в шестидесятом руководство школы решило повезти детишек из
нашего глубинного села на экскурсию в далёкий Ленинград. До станции сто
десять километров на санях за трактором, до Ростова на поезде, оттуда само-
лётом через Москву. Уточнили состав, руководителем делегации утвердили
Дарью Григорьевну, неугомонного нашего учителя географии… Всеобщий
подъём, подготовка и радость. А сестра её — Галина, восстаёт: «Дарька не
поедет, не поедет Дарька!» Та возмущается: «Чего ты взъерепенилась?»
«Ага, самолет упадёт, дети побьются, — тебя ж посадят!..»
Милая наивность…
ПОЛОЖИЛ В КНИЖКУ
После уборки в колхозе, обросшем долгами, как дряхлый корабль ракушка-
ми, вдруг выдали зарплату сразу за целый квартал. Что делает в таком случае
русский человек? Правильно! Обмывает столь значимое событие. Колхозный
ветеринар Федя Буковкин уж точно не исключение из правил, — в доброй
компании подошёл к этому делу со всей основательностью. Кто, когда и как
довёл его до дому, он так и не вспомнил под пытками пришедшей с работы
жены Татьяны…
Карманы Феди были пусты. Татьяна била его по щекам, брызгала водой в
лицо, тёрла уши, многократно повторяя вопрос: «Где деньги?» Тот лишь глупо
улыбался в попытке обнять любимую, но потом, видимо, что-то щёлкнуло в
сознании, и он выдал-промычал фразу: «В книжку положил». Большего из
него в таком состоянии не выжал бы и шеф гестапо Мюллер. За вечер её по-