Донской писатель №10-12 - 2014 г.

7 / 8

№ 10-12 - 2014 г Детям донско й 7
^писатель я
Тамара Привалова ЫШКй U КОЗвЛ В
В воскресенье Ышка решил устроить себе выходной, и вдо-
воль поваляться на печи. Друзья не стали беспокоить лешачонка,
ибо знали, что в последнее время на него свалилось много весен-
них забот. Им были понятны волнения друга. Это была первая
весна в его жизни, и он изо всех сил старался встретить её достой-
но . Ышка прилагал все усилия, чтобы не «ударить лицом в грязь»
перед Царём Леших и папой с мамой. Из тёплых стран, в скором
времени, должны были вернуться перелётные птицы. Поэтому, с
утра и до самого вечера Ышка сколачивал для них домики, а затем
старательно развешивал по деревьям. Не обошёл стороной и сад
Ерофеевны. На каждой яблоне, груше, сливе, он прикрепил по
одному скворечнику, а на черешне даже четыре. На вопрос:
— Почему четыре, и именно на черешне?
Ответил:
— Как вы не понимаете, скворцы очень любят её ягоды. Вот
я и повесил на ней побольше домиков, чтобы птичьим семьям за
ягодами далеко летать не пришлось.
— Ты ничего лучшего придумать не мог? А о хозяйке и нас
подумал? Мы что, облизываться должны, пока скворцы спелыми
ягодами лакомиться будут?!.. Так дело не пойдёт! Мы их с треском
отсюда выгоним, — возмущался Фёба.
Ышка надул губы.
— Какие вы все жадины. Всё о себе, да о себе, а до других
вам дела никакого н е т . Ладно, заселю эти домики воробьями, но
обещайте, —прогонять скворцов с черешни не станете, когда они
лакомиться прилетят. Считайте, что они мою порцию есть будут.
А я—ни одной ягодки не съем! Ну,.. разве только подберу ту, что
на землю упадёт. Надеюсь, вы возражать не будете?
Поняв, что с лешачонком спорить бесполезно, друзья, молча,
кивнули головами.
Пока Ышка валялся на печи, наслаждаясь бездельем, Ерофе-
евна замесила тесто, и стала лепить пельмени. Фотий, Хлопуша
и Куня пошли управляться по хозяйству. Немного погодя вслед
за ними вышел Фёба.
Тем временем, Ышка, лёжа с закрытыми глазами, думал,
— продолжать бездельничать, или тоже заняться делом. А так,
как он не привык лодырничать, то его всё больше к делу.
Услышав во дворе спор банника с домовым, Ышка мигом
спрыгнул с печи. Решив не дожидаться завтрака, он схватил со
стола кусок хлеба, огурец и выскочил во двор.
Домой этот день лешачонок вернулся раньше обычного. Таща
на спине большую вязанку сухого хвороста, направился в сарай. Но
не прошло и полминуты, как он выскочил из него, словно ошпарен-
ный, и бегом направился к избе. Не промолвив ни слова, Ышка стал
метаться по ней, словно угорелый. Торопливо заглянул под кровать,
потом на печь и даже не поленился поднять крышку сундука. Затем,
сев на его край, спросил у ошарашенных друзей:
— Кто-нибудь сегодня видел Фёбу после завтрака?
Фотий, Хлопуша и Куня переглянулись, а затем отрицательно
покачали головами.
— Я так и знал! Я так и знал! — завопил Ышка, заламывая
лапки, и вновь стал носиться по избе. —А всё ты виноват! — за-
кричал он, подбегая к Куне. — Но вы тоже хороши, — Ышка
повернулся к дворовому и овиннику. Прищурив глаза, ехидным
голосом спросил у них:
— Не вы ли причитали по поводу этого упыря? Мол, он
— бедненький, несчастный видите ли, ему одному скучно в сво-
ей баньке-развалюхе, давайте его примем в нашу компанию.
Что, разве не ваши слова? Может, скажите, что не говорили та-
кого? Отрекаться будете? Не выйдет! Да вы знаете, что за Фёбу
я с него, — лешачонок указал пальцем на Куню, — шесть шкур
сдеру, ясно?
Фотий попытался восстановить справедливость.
—По-моему это ты первым пожалел е г о . —начал говорить
овинник, но его голос утонул в крике Ышки.
— Как, я ещё и крайним оказался? Вы что, с ним заодно?
Или он околдовал вас? —Ышка умолк на пару секунд, прищурив
глаза, пристально посмотрел на друзей. — Тут и дураку ясно,
— околдовал, и не спорьте со мною!
Банник потерял дар речи. Его глаза округлились и стали в
несколько раз больше, чем были на самом деле, а длинная борода
почему-то встала торчком. Наверное, от страха. Это подтвержда-
ло и то, что угольки в его глазах перестали светиться красным
светом.
— Ну, и чего таращишься на меня, как невинная овечка?
— наступал на него лешачонок, — повторяю: за Фёбу, я с тебя
семь шкур сдеру, ясно?
—Как, уже семь? Минуту назад ты говорил шесть. — про-
лепетал Куня, — и потом, откуда я столько шкур возьму? У меня
ведь только одна.
— Не знаю! — бушевал Ышка, — где хочешь, бери! Раз я
сказал — восемь, значит восемь!
Банник закатил глаза под лоб, и замертво упал на пол. Хло-
пуша, видя такое дело, побежал на кухню и, принеся в ковшике
воду, дрожащими лапками стал сбрызгивать ему лицо.
— Давай-давай, живо приводи этого змея в чувство, лёгкой
смертью я ему не дам умереть! Ишь, натворил чёрных дел, а как к
ответу призвали, так сразу мертвяком прикинуться решил. Ничего
у тебя не выйдет! — кричал Ышка, выписывая круги по избе.
Спустя пару минут вода сделала своё дело. У банника снача-
ла дрогнули веки, а потом открылись глаза. Мутным взглядом он
обвёл окружающих и, с ужасом уставился на Ышку...
—Очухался! ? Это хорошо! Ятебя заФёбу сейчас в порошок пере-
малывать буду! — закричал лешачонок, наклоняясь над Куней.
«Как, ещё и в порошок»?..» — мелькнуло в сознании Куни, и
он вновь замертво упал на лапы Хлопуши.
— Ты-ы, че-чего на него н-н-напал? — заикаясь от волнения
спросил лешачонка Фотий, —оз-з-верел, что ли? И ч-что он м-мог та-
кого нат-творить, ч-чтобы ты с-с ним так г-грубо обх-хо-о-дился?
История про лешачонка Ышку
—Как, вы ещё не знаете грустную новость?—удивился леша-
чонок, усаживаясь на табурет. —Ну, ничего, это поправимо. Когда
я вам её расскажу, вы сами этого упыря душить начнёте.
— С какой такой стати мы станем его душить? — поинтере-
совался Хлопуша.
—А ты с Фотием сходи в сарай, тогда узнаешь.
— Ну, и что же мы такого должны увидеть в сарае, чтобы
потом душить Куню?
— Бедного Фёбу. Вернее то, что от него осталось.
Друзья разом выскочили из избы. Спустя пару минут верну-
лись очень сердитыми.
— Что за дурацкая шутка? — строго спросил Фотий Ышку,
— в сарае Фёбы нет, мы там всё обыскали.
— Да вы что, ослепли, что ли? Может вам хозяйкины очки
дать? Козла видели?
Фотий и Хлопуша переглянулись, а затем, молча, кивнули
головами.
— Вот и я своим глазам сначала не поверил. Исполнил угро-
зу, гад.
— Какую угрозу? Кто? — в один голос спросили овинник с
дворовым.
— Да вот он, — лешачонок толкнул лапой в бок лежачего
банника. — Я лично своими ушами сегодня утром слышал, как
он обещал его превратить в козла. Но не придал этому никакого
значения. А напрасно. Как видите, он свою угрозу исполнил.
—Неправда,—подал голос, пришедший в себя Куня,—нико-
го я ни в кого не превращал. Ты на меня напраслину возводишь.
—Напраслину?.. —шипящим голосом спросил Ышка, накло-
няясь над банником, — тогда скажи, на милость, откуда козёл в
сарае взялся?! Фёба пропал, а он появился. Не кажется ли вам
странным такое совпадение? — спросил лешачонок, поворачива-
ясь к Фотию и Хлопуше. — Ну, и что теперь делать будем? Или
вам всё равно, что с другом стало?
Ышка, умолкнув, глубоко вздохнул. Затем сполз с табурета,
встал перед друзьями на колени, и залился слезами. Фотий и Хло-
пуша, не понимая, что происходит, переглянулись и, растерянно
пожав плечами, уставились на Ышку.
— Фотий, миленький, — жалобным голосом приголашивал
лешачонок,—Лесным Царём тебя заклинаю, не обижай Фёбушку.
Самое лучшее сено ему давай, побольше стели соломки под бока,
чтобы нашему Фёбушке было мягче спа-а-ать.... Нет! — вдруг
закричал он, — я сам за ним ухаживать буду. Когда вы меня
угостите огурчиком, я эту вкуснятину буду отдавать Фёбушке.
Ягоды из леса стану ему носить, — причитал Ышка, размазывая
лапкой по щёчкам слёзы. — Хлопушенька, ты уже с нынешнего
дня должен начать шить ему на копыта сапожки. Смотри, чтобы
к осени они у него были.
Не находя слов, друзья стояли с раскрытыми ртами. Фотий
не мог понять, почему он Фёбу должен кормить сеном, и сте-
лить под бока солому. А Хлопуша терялся в догадках, с каких
это пор у Фёбы на ногах копыта, и почему он должен шить ему
сапожки.
В это время стукнула дверь, и на пороге появился Фёба.
— Что случилось? Кто тебя обидел, Ышка? — спросил он
обеспокоенно.
—Ой, горюшко у нас, горюшко, мил человек!.. Нашего люби-
мого Фёбушку Куня в козла превратил, — продолжал причитать
Ышка, обхватив голову лапами и ничего вокруг не видя,—и никто
теперь не сможет его расколдовать. Ой-ё-ё-й, ой-ё-ё-й!..
Фёба подошёл к зеркалу и растерянно посмотрел на своё от-
ражение. Разглядывал себя довольно долго. Он, то приближался
к зеркалу вплотную, то отдалялся от него. Хмурился, оскаливал
зубы, и непонятно кому строил рожи. Затем, повернулся к Ышке,
и сказал:
—Почему ты решил, что я стал козлом? По-моему, — каким
был, таким и остался.
— Да не о тебе речь идёт, мил человек, а о Фёбе! Не морочь
мне голову, видишь, я и так от горя с ума схожу.
Домовой, от такого заявления, лишился не только голоса, но
сарае
и способности двигаться. А Фотий
и Хлопуша даже глаза закрыли,
думая, что им всё это в страшном
сне видится. Только один Куня
обрадовался. Он понимал, что с
появлением Фёбы все обвинения
с него будут сняты.
Под стоны и причитания Ышки
прошло несколько минут. Наконец,
Куня обрёл дар речи:
— Кончай голосить, малохольный! Никто с Фёбой ничего не
делал. Вон, смотри, стоит, живёхонек, но, как мне кажется, он и
вправду может окочуриться от твоих воплей.
Ышка, перестав плакать, недоверчиво посмотрел на Куню, а за-
тем медленно перевёл взгляд на остальных. Увидев Фёбу, он, вздрог-
нув, крепко зажмурил глаза, думая, что тот ему мерещится.
—Ышка, что с тобою? — участливо поинтересовался домо-
вой.
— Фёбушка, это ты, или твоя тень из загробного козьего мира?
—пролепетал лешачонок, открывая глаза, —можно я тебя ущипну?
—С какой стати ты меня будешь щипать? Давай лучше я тебя
ущипну, может — скорее из твоей головы дурь выйдет.
—Нет, нет! Не надо, это больно, когда тебя щиплют! Я и так
поверю, что это ты. Неужели кто-то тебя смог расколдовать?
В избу вошла Ерофеевна.
— Что тут у вас происходит? А ну-ка, рассказывай, — обра-
тилась она к домовому, — что успели натворить, пока меня дома
не было?
—Мне бы самому хотелось узнать. По-моему никто из нас на
твой вопрос, хозяйка, ответить не сможет, из-за чего Ышка бучу
устроил. Вон, видишь, все стоят в недоумении, а один даже на
полу сидит, и притом мокрый. Как мне кажется, его водой отли-
вали, а вот почему и зачем, сейчас выясним. Значит так, — обра-
тился Фёба ко всем, — давайте сначала успокоимся, затем сядем
за стол, попьём чайку, а заодно и поговорим. Кстати, нас Шера
медком угостил.
Когда чай был выпит, Фёба приступил к расследованию.
— Рассказывай Ышка, что произошло?
— А что рассказывать. Утром, услышав, как вы спорите с
Куней, я вышел на улицу, и увидел, что он завёл тебя в сарай.
—Ну, было такое. Мы с ним спорили, на какой грядке в этом
году, лучше посадить картошку.
Куня в знак согласия кивнул головой.
—Да, но потом я услышал, как он сказал тебе: «Ты упрямый,
как козёл. Вот и оставайся им!» Скажешь, такого не было?.. Эх,
жаль, надо было заглянуть в сарай! Мог бы беду на корню пре-
сечь, так нет, поленился. Прости, Фёбушка. Из-за моей лени тебе
полдня пришлось козлом ходить.
— Ты о чём говоришь? Каким козлом?
— Тем самым, что я в сарае видел.
— Фёба, — закричал Куня, — да не слушай ты его! Он всё с
ног на голову поставил. Ведь я тебя не козлом назвал, а ослом,
так ведь?
Фёба утвердительно кивнул головой. Ышка задумался.
—Ладно, тогда, откуда козёл в сарае взялся? Что, снова реши-
ли надо мною пошутить? А скажи-ка, разлюбезный Фёба, где ты
всё это время пропадал?
— Я же сказал, — у Шеры. Зашёл на минуту, а пробыл пол-
дня. Ох, и наболтались мы с ним! Такого выходного у меня давно
не было.
— Это уж точно, — проворчал Ышка, — и всё же, кто мне
сможет ответить, откуда взялся в сарае козёл?
— Так бы сразу и спросил, что, да к чему, — проворчал Фо-
тий, — а то бучу устроил, хоть из дому беги. — Видишь ли, у
деда Павла сено закончилось, вот мы и взяли бедного козлика на
прокорм до свежей травки. Есть ещё вопросы?
—Нет, — вздохнул Ышка, — теперь всё понятно. Промашка
вышла. Ты уж прости меня, Куня. Я, больше, не разобравшись,
скандалить не буду. Прости, друг. Всё это произошло от того, что
я очень люблю Фёбу.
— Ладно, чего уж там, — смущённо проговорил банник,
—переступая с ноги на ногу. Так и быть, прощаю. Только ты сле-
дующий раз будь внимательней, и, в серьёзном разговоре, не пере-
вирай чужие слова. Это тебе не игра в испорченный телефон.
Ышка встрепенулся.
— Я с такой игрой незнаком. Почему вы мне о ней раньше
не рассказали? Почему не научили играть в неё? Скажете, что
забыли? Не поверю! Я давно заметил: вы от меня всегда что-то
утаиваете. Вечно самому до всего докапываться приходится.
Вот ты говоришь, что есть игра в испорченный телефон, а разве
телефоны портятся? Я, честное слово, не знал об этом, думал, они
только разбиваться могут. Скажи, как они портятся? Гниют, что
ли? Может их кто-то намеренно портит?.. А можно так сделать,
чтобы они не портились? Ведь это большой бедой грозит. Вызо-
вешь «скорую помощь», а вместо неё приедут пожарные, или на-
оборот. Фёба, об этом надо немедленно сообщить куда следует.
Ну, и чего ты сидишь? Беги, сообщай, куда положено!
Домовой прикрыл веки.
— Ну, всё! Сейчас я тебя душить стану... — проговорил он,
открывая глаза.
.Ышки за столом уже не было.
— Тоже мне, взял за моду, чуть, что не так, так сразу удушить
грозиться, а умный совет послушать ему лень!.. Ладно, побегу
в лес. Вернусь, когда твой гнев остынет, — донёсся голос леша-
чонка из сеней.
Хлопнула входная дверь, известив обитателей избы о том, что
Ышка уже в пу ти.
тГод культуры