114 / 186
114
Василий Воронов «Муниципальные люди»
3
Утром он нашёл её мёртвой. Голубка лежала на траве с затянутыми лиловой
плёнкой глазами. Он взял её в руки, сел на порожки и стал сипло напевать за-
бытый мотив, который в молодости пела Офелия.
Голуби вы мои милые, улетайте в солнечную высь.
Голуби вы сизокрылые, в небо голубое унеслись…
Сеня закопал голубку во дворе, облегченно и даже весело сказал самому
себе:
— Вот и все. Пора к Офелии.
Каждый день теперь Сеня находил во дворе мёртвых турманов. Каждый день
молча рыл ямки и молча хоронил свою стаю.
Приходил Кузьма Валерьянович. Приходила Настя с ИваномМаксимовичем.
Сочувствовали, вздыхали. Пытались отвлечь от грустных мыслей. Иван Макси-
мович привёл ветеринара Лошака. Тот залез на голубятню, осмотрел несколько
особей. Поковырял палочкой помёт в домике. Взял пёрышко, повертел перед
носом, подул на него и развёл руками.
— Вертячка! Результат стресса, как и у человека… Всё гудит и трясётся от
этих.., —Лошак погрозил кулаком в сторону поймы. —ИКайло, собака, стреляет
ваших турманов на шулюм. Он теперь новым хозяевам прислуживает, работает у
них. Вместе с Брудастым, два вора, два шакала. Колхоз и хутор пропили, теперь
на московские миллионы зарятся!
Возмущению и протесту Лошака в немалой степени способствовало одно
обстоятельство. Недавно он навестил своего бывшего начальника Кайло в
стройгородке, на его новом рабочем месте. Кайло теперь состоял в замах по хоз-
части у самого Дмитрия Степановича Редкозубова! Вагончик зама стоял рядом
с вагончиком шефа. Бывший ветеринар робко переступил порог и осмелился
попросить для себя должности на стройке. Кайло не мог забыть про публичный
диагноз с аскаридозом. У него даже задёргалось веко при виде ветеринара. Он
затопал ногами, выгнал бывшего коллегу из кабинета и приказал охране больше
не пускать его на территорию. Лошак, конечно, затаил справедливую обиду, и
не упускал случая прилюдно укусить обидчика.
Сеня закопал последнего турмана, позвал Кузьму Валерьяновича с Варварой
и торжественно попросил выслушать его. Кузьма пытался что-то возразить, но
Сеня решительно остановил.
— Подошёл час. Пора к Офелии. Прошу выслушать поэму о турманах.
Варвара изобразила возмущение.
— Не шутите так, дорогой Семён Семёнович! Мы ещё о-го-го!
У старика покраснели глаза, задрожал подбородок, Варвара прикусила
язык.
—Офелия давно написала возвышенное сочинение о голубях, поэму, и оста-
вила мне, как завещание. Теперь я вручаю её вам.
Сеня достал из кармана свёрнутую в трубочку ученическую тетрадь, сел на
табуретку, деликатно покашлял в кулачок и отчётливо с нажимом стал читать:
«
Голубиное слово (поэма Офелии)
Они всегда с человеком. Бессловесно живут с нами, чтобы люди не сошли с
ума. Как живой пример вечной красоты и разумности жизни.