67 / 224
67
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
—Нет, тётка отпадает. Дома без понятия, что я намылилась к тебе. А тётка
— три дня и письмо. Дома обожают всё предусмотреть.
— Тогда куда же? У тебя ещё кто есть в Ростове?
—Какая разница? Может, уехала бы домой. Понимаешь, не терплю нелов-
ких положений, не переношу объяснений. Чувствую себя абсолютной дурой,
если нельзя сказать прямо и нужно вилять.
— Ну и сказала бы прямо.
— А что? Представляешь, твоей маме — какая-то девица с вещами, на
ночь глядя?... «Здравствуйте, я ваша тётя! (она пугается: невестка!) А где
моя племянница Галочка (её сыночек)?» Рожа, конечно, наглая и для неё
пренеприятная. Что бы она сказала, как ты думаешь?
— Достаточно сказать твоё имя. Она знает, что мы переписываемся.
— Объяснять — это ужасно! «Лариса». — «Что за Лариса?» — «Ворон-
цова». Она жмёт плечами: «Воронцова?» — «Та, что пишет вашему сыну».
— «Что пишет?» — «Письма». — «Ах да, письма! Так что вы хотите?»
— Да, действительно, что? А я сама без понятия. «Володю можно?» — «Во-
лодю? Нет его». — «А где он?» — «Не знаю». — «Когда будет?» — «Тоже
не знаю». —И далее варианты, в зависимости от того, как она одобряет мои
конверты и твоё корпение над ответами: «Войдите, подождите его» или «Что
ему передать?» Всё это ужасно длинно и противно. Можно, конечно, короче
— набраться наглости и объявить: «Я подожду его у вас! Да, в квартире, не
на лестнице же?!» Но ещё короче сказать: «Привет!» — и уйти.
Она снова шла впереди, подкрепляя свои слова жестами. На подсохшем
асфальте лужи теперь темнели зеркальными пятнами, но желание бродить
по ним, видимо, у Ларисы пропало, она старательно обходила их, резко сво-
рачивая из стороны в сторону, и походка её стала похожа на танец.
Я поотстал немного и сзади любовался ею. Стройная, сильная девчонка!
Босые ноги, лёгкое платье подчеркивают фигуру. Точно Марина Влади в
фильме «Колдунья». И в то же время совсем не Марина Влади, а Ларка, такая
сейчас близкая и своя. Мне хотелось, чтобы она окунулась в воду с головой,
нырнула так, чтобы липло потом к ногам её мокрое платье, а волосы раз-
метались по лбу, и прижалась бы она ко мне от лёгкого холода, я бы обнял её
и говорил бы что-нибудь тихое и хорошее. Неужели это снова она? А тогда,
на автовокзале? Кто тогда был? Неприступная крепость? Безразличный по-
ток? Или непонятная книга?.. Независимость и гордость! Высокое мнение о
себе! И всё это не для меня. Чужая, незнакомая девушка... Глупо жалеть, но
всё-таки жаль, что мы не вместе. Когда она рядом, отлетает всё...
Лариса обернулась.
— И чтобы не впадать в эту дурость, я загадала.
«Чепуха какая-то...» — подумал я.
— Чепуха, считаешь?
Я вздрогнул.
— Да...
— Почему?
—Тыже приехала, тебе нужно, тыже хотела. Зачем тогда ломать всё на пол-
дороге, доверять какому-то случаю? Надо обязательно дождаться, найти...