37 / 220
37
ÄÎÍ_íîâûé 13/3-4
Супротивное ль слово вымолвил?
Или кивера атаманского
Перед кем не снял, не склонил головы?
Соберёмся мы тучей грозною,
Понесёмся мы грозой-вихорем,
Разобьём, возьмём крепость приступом,
Привезём вождя вновь на тихий Дон.
18
Камера, в которой «секретным политическим номером» сидел Платов,
имела шесть шагов в поперечнике. Освещалась она одним только сальным
огарком, треск которого из-за большой сырости в камере был неприятно
громким. Матвей Иванович первое время дни и ночи напролёт ходил по ка-
мере, вспоминая прошлые дни походов и сражений, дни славы и доблести. И
воспоминания эти лютым огнём жгли несчастную душу опального генерала.
Днём Платов подходил к двери и пытался заговорить с солдатами караула:
— Что, служивые, небось, не впервой генерала стеречь?
Солдаты испуганно оглядывались по сторонам и полушёпотом отвечали:
— Не извольте разговаривать, ваше превосходительство, неровен час,
услышат господин капитан и тотчас доложат начальству!
Платов замолкал, отходил от двери и горько думал, что какой-то капитан
не разрешает ему, боевому генералу, поговорить по душам с солдатами!
Наступила слякотная петербургская зима. В камере Платова стояла холод-
ная, пронизывающая до костей, сырость. Когда морозы превысили нормы
человеческого терпения, истопники затеплили печи, но от них шёл такой чад,
что глаза выедало, как от свежего хрена. Стены были мокры и скользили, а по
каменному полу, не боясь присутствия Платова, бегали здоровенные крысы.
Матвей Иванович сперва цукал на них, стучал сапогами, а потом привык:
всё-таки живые существа!..
19
В чаду, холоде и томительной неизвестности прошло четыре месяца. 11
Января 1801 года Платова судили в Четвёртом департаменте Сената. Пос-
ле непродолжительного разбирательства суд вынес приговор: «Сенат, не
находя таких дел, по коим бы генерал-майор Платов подлежал суду, о сем
обстоятельстве всеподданнейше доносит на благоусмотрение Вашего Вели-
чества». День спустя на сенатский рапорт легла резолюция: «Высочайше
повелено освободить и из равелина выпустить, а о известной же экспедиции
объявить».
20
…В один из тусклых январских дней дверь камеры Платова с ржавым
скрипом отворилась, и на пороге своего узилища Матвей Иванович увидел
охранника с фонарём в руке, а рядом с ним коменданта Петропавловской кре-
пости Сергея Николаевича Долгорукого. Платов настороженно уставился на
него, сердце неприятно захолонуло, тревога удушающе наполнила душу.
—Извольте пожаловать к выходу, ваше превосходительство, —с полупок-
лоном вежливо произнёс Долгорукий.
Матвей Иванович по тону его голоса понял, что в жизни его наступили
благоприятные перемены. И, словно угадав его мысли, комендант объявил:
— Государем императором, Матвей Иванович, назначена вам сего шес-