36 / 220
36
Ìèõàèë Àñòàïåíêî
Прибыв в российскую столицу, Платов, вместо желанной свободы, был
заточён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Для Матвея
Ивановича такой ход событий явился полной неожиданностью. Он ничего не
ведал о тех тайных пружинах, которые двигали его судьбу. Только в январе
1801 года на суде он узнал причину своих злоключений.
Ещё в сентябре 1800 года донской атаман Василий Орлов, видевший в
популярном Платове вероятного претендента на своё место войскового ата-
мана, в своём рапорте Павлу Первому обвинил Матвея Ивановича в том, что
он принимал чужих крестьян, а потом, чтобы запутать возможное следствие,
подменил «ревизские сказки». На основании этого рапорта атамана 1 октября
1800 года генерал-прокурор сделал императору представление, в котором
говорилось: «Вследствие донесения генерала Платова ревизские сказки,
хранящиеся в ведении казначея войскового старшины Слюсарева 2-го, пере-
менены другими для исключения умерших и внесения на их место других,
по высочайшему вашего императорского величества повелению, отправлен
мною нарочный в Кострому для взятия оттуда исключённого генерал-майора
Платова и посажения его по привозе в равелин».
16
Николай Смирный в биографии Платова добавляет, что была и ещё одна
причина императорского гнева, ибо завистники Матвея Ивановича «предста-
вили его…готовым вероломно отпасть от законного властительства России
и сделаться опасным изменником».
17
А это уже было политическое пре-
ступление…
Как бы то ни было, но доносу атамана Орлова и обвинению в намерении
Платова отделить Дон от Российской империи был дан ход, и для недавнего
героя Измаила и Персидского похода наступили чёрные дни:
Во сырой тюрьме Петропавловской,
На реке Неве, граде Питере,
Страдал-мучился млад донской казак,
Атаман Матвей сын Иванович;
Так томился он в безызвестности
Ровно три года и три месяца.
Побелела его там головушка,
Очи ясные помутилися,
Богатырский стан, поступь гордая
В злой кручинушке надломилися.
Сердце пылкое, кровь казацкая
Тоскою лютой иссушилися.
Сыны храбрые Дона Тихого
Приуныли все, призадумались,
Куда делся наш атаман лихой,
Где томился он в злой неволюшке?
И за что, скажи, страждет-мучится
Витязь доблестный Платов-батюшка?
Не угоден ли царедворцам был