144 / 220
144
Àëåêñåé Ãëàçóíîâ
меня на танец. Я чувствовал её гибкое тело, пахнущее дорогими духами.
— Их запах ощущаю и сейчас… Она робко прижималась ко мне и вдруг,
закатила глаза: с ней случился обморок. Едва удержал её. Усадил на стул.
Принесли воду, нашатырный спирт. Эле сделалось лучше, она попросила
отвезти домой. Я усадил её на заднее сиденье автомобиля, и мы помчались
по ночному, залитому огнями, городу. Вдруг она обняла меня за шею… Я
съехал на обочину и остановился. Как безумная, она твердила: «Я люблю
Вас! Я Вас люблю… люблю!..»
Повалил крупный снег, занавесив наше авто. Я воспринял это, как знак,
— снег засыпает всё, что было до нашей встречи и предоставляет возмож-
ность начать жизнь с чистого листа. Я стал отвечать на поцелуи…
2
На следующий день я бичевал себя: зачем поддался минутной слабости!
Сколько было их, желающих пофлиртовать со мной. На лекции старался не
смотреть на Элю, но будто какой-то чёртик твердил: «Взгляни, взгляни на неё,
тебе же интересно, какая она сегодня?» Я крепился. Держался из последних
сил. Даже не чувствовал, а знал: она смотрит на меня, чтобы внушить: «Ты
мой!» А чёртик гвоздил: «Взгляни, взгляни…»
Эли на месте не оказалось. Что-то случилось? После занятий позвонил
ей домой. Она ответила: «Мне плохо, Аркадий Витальевич, приезжайте».
Эля вышла из подъезда в белой шубе, с распущенными волосами. В глазах
её таилась светлая грусть. Села в машину.
— Что с тобой?
— Давайте отъедем.
Яркое солнце катилось вдоль трассы по снежному насту, ослепляя глаза.
Остановились где-то на развилке, у обочины. Из радиоприёмника выплывал
обворожительный баритон итальянского певца, песня захватывала наши чув-
ства, устремлялась ввысь, планировала над степью, сбивала с ритма дыхание.
Слёзы катились по щекам Эли. Я подумал: возможно, это и есть настоящая
любовь, тихая, нежная, тайная, не капризная, не кричащая о своём счастье
на каждом углу? — Дотронулся до её щеки, вытер слёзы… Находясь рядом
с ней, я подвергал себя добровольной пытке
,
недоступным её очарованием.
— Милая Эля, нам не стоит быть ближе, — как можно спокойнее сказал
я. —Мы всё равно не сможем жить вместе. У меня — семья. Я никогда её не
брошу. И пусть наши сегодняшние чувства останутся такими же чистыми…
Будем дружить.
— Дружбы между мужчиной и женщиной быть не может! — Эля го-
ворила так уверенно и назидательно, будто я был студентом — она препо-
давателем.
Нет, это не девчонка! Это — проницательная, умная, молодая женщина.
Я обнял мою дрожащую студентку и стал целовать её влажные глаза, нос,
губы, уже ничего себе не объясняя. Любовь — это туман, в котором бродят
двое!
Не говоря ни слова, мы поехали на вузовскую турбазу. Сторож дал нам
ключ от коттеджа, и мы, так же молча, пошли по глубокому снегу. Метров
через двести девушка устала, остановилась, тяжело дыша:
— Давайте в следующий раз?
— Как?! – испугался я.