3 / 6
Ëèòåðàòóðíàÿ ñòðàíèöà
3
¹8 – 2011 ã
Вошел же сатана в Иуду, прозванного Ис-
кариотом, одного из числа двенадцати.
(Евангелие от Луки, гл. 22, 3)
Этот несчастный, в силу побуждений,
которые невозможно объяснить, предал сво-
его учителя…
(Эрнст Ренан. «Жизнь Иисуса»)
Имя этого человека стало нарицательным. Даже про-
звище Искариот звучит недобро, хотя всего лишь свиде-
тельствует о происхождении Иуды из Кариота, одного из
городков колена Иудова, местности между Средиземным
и Мёртвым морями к югу от Иерусалима. Там же располо-
жен и Вифлеем, где появился на свет Иисус. Возможно, что
Иуда – двоюродный брат Иисуса по сестре матери Марии
Клеоновой.
На знамени колена был изображён львиный хвост, пред-
назначенный разметать врагов Господа. Но враги были
сильны, сатана не испугался львиного хвоста, не остано-
вило его и имя Иуда, что значит Хвала Господу, а может
быть и, напротив, подтолкнуло ко злу. Свершилось же оно
в день, когда Иуда, доселе один из двенадцати, покинул
товарищей и пришёл к иерусалимским первосвященникам,
чтобы отдать земляка, брата и учителя в руки, жаждущие
расправы.
Злодейство предателя запечатлено во всех четырёх
Евангелиях, сомнений не возникает, вина Иуды заклеймена
в умах как христиан, так и миллионов людей, далёких от
церкви. Два тысячелетия, – а время, как известно, суровый
судья, – утвердили свидетельство евангелистов.
Однако, не допуская вольностей и фантазий, вчитываясь
в канонические тексты, нельзя не заметить, что трагические
события виделись современникам не столь однозначно.
Будучи ещё живущими людьми, не ведающими будуще-
го, собственной участи и смертного часа, они, как и подоба-
ет сынам человеческим, страдали и надеялись через 5540
лет от сотворения мира, не зная, что уже миновала почти
треть века новой эры, которую потомки начнут отсчитывать
от рождения Иисуса из Назарета, а сам он ещё жив, хотя
роковой час его уже близок.
Для людей, населяющих огромную территорию от Гиб-
ралтара до Евфрата, это был всего лишь четырнадцатый год
правления императора Тиберия, прокуратором которого в
Иудее был всадник Понтий Пилат. Как и в другие годы и
при других правителях, и в Иудее жили надеждами на то,
что лучшее возможно, и, не надеясь на собственные силы,
верили в чудо и человека, способного чудо совершить,
ждали мессию: «приготовьте путь Господу, прямыми сде-
лайте стези ему».
И вот Иоанн Креститель назвал такого человека:
– Идёт за мною сильнейший меня, у которого я недо-
стоин, наклонившись, развязывать ремень обуви Его.
И небесный глас подтвердил:
– Ты сын мой возлюбленный, в котором моё благово-
ление.
Так начался путь, целью которого Он поставил благо-
вествовать нищим, исцелять сокрушённых сердцем, отпу-
стить измученных на свободу.
Не все поверили ему, сразу же нашлись и усомнившиеся.
Некто в синагоге в Капернауме вскричал:
– Оставь! Что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты при-
шёл погубить нас!
Первый противник, одержимый духом сомнения, был
повержен, но первое слово несогласия прозвучало. Пока
одинокое, люди шли слушать нового учителя во множестве,
двенадцать из них он приблизил и сделал помощниками и
учениками.
«И призвав двенадцать учеников своих, Он дал им
власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и враче-
вать всякую болезнь и всякую немощь».
Но один из двенадцати не нашёл сил, чтобы изгнать
нечистого духа и излечить поразившую душу его болезнь,
что называется, червь сомнения. Путь, пройденный им
рядом с Иисусом, возвёл Христа на крест, а Иуду на оси-
новую ветвь. Каждому – своё! Да, Иуда предал учителя,
но мог ли он погубить его физически? Разве не был Иисус
изначально обречён на заклание во имя тех, кто остаётся
жить? Разве не знал он, что участь его предопределена?
Разве мог он остаться в живых и на какое время, если бы
в числе учеников не оказался Иуда?
Неизбежность земного конца была Иисусу очевидна. Он
сам сказал об этом ученикам грустно и буднично:
– Вы знаете, что через два дня будет Пасха и Сын чело-
веческий предан будет на распятие.
А ведь сказано это было до того, как Иуда принял своё
решение! До того, как были произнесены знаменитые сло-
ва: «истинно говорю вам, что один из вас предаст меня»,
– и поражённый Иуда спросит в волнении:
– Не я ли, учитель?
В этих словах и страх и сомнение.
Что же Иисус?
– Ты сказал.
В ответе печали больше, чем гнева. Возможно, он сожа-
леет об участи Иуды. «Лучше бы этому человеку не родить-
ся». Не потому что он предатель, а потому что жертва. Зная
свою судьбу, Иисус не мог не знать и того, что ждёт Иуду.
И ещё он знал, что и малая птица не упадёт на землю без
воли Отца небесного. Такой малой птицей, приносимой
в жертву высшему промыслу, и видел он Иуду. Не злоде-
ем, сводящим завистливые корыстные счёты, но орудием
неподвластного ему плана, согласно которому сыну чело-
веческому суждено уйти из земного мира в царство Бога
отца. И покоряясь Его воле, Иисус идёт предначертанным
путём, но не как самоуверенный небожитель, но подобно
окружающим его людям сомневаясь и страдая всеми мука-
ми человеческими.
И если в начале пути мы видим Христа бодрым, испол-
ненным сил, то накануне конца он окутан печалью. По-
добно обыкновенному человеку ему предстояло пережить
ужас в час кончины. Иначе как понять крик, вырвавшийся
из глубины души его?
– Боже Мой! Боже Мой! Для чего ты меня оставил!
Так свидетельствуют Матфей и Марк. Правда, в Еванге-
лии от Луки Иисус выглядит более смиренно.
– Отче! В руки Твои предаю дух Мой.
А по словам Иоанна, произнёс просто:
– Свершилось! – и, преклонив голову, предал дух.
Иуда последних слов Иисуса не слышал, зато видел
унижения и муки, обрушившиеся на учителя в преддверии
расправы. «Плевали ему в лице и заушали его, другие же уда-
ряли его по ланитам. И говорили: «Прореки нам, Христос,
кто ударил тебя?». И это ещё до суда, исход которого был,
впрочем, предрешён. Беснующаяся толпа ревела, забыв о
правах и достоинстве римского наместника: «Распни его!»
– «Пилат сказал им: какое же зло сделал он? Но они ещё
сильнее закричали: распни его!»
Нетрудно заметить, что злоба ненавистников питалась
неверием, разочарованием в несостоявшемся чуде. До пос-
ледних минут слышал он глумливые насмешки: других
спасал, а себя не может спасти!
Они ликовали, видя, как наказан обманщик, который
обещал, но не сделал того, чего они ждали, не принёс об-
легчение в их земную, единственную понятную им жизнь.
Зачем поверили они первому его чуду превращения воды
в вино на свадьбе в Канне Галилейской! Вот это было на-
стоящее, всех радующее и понятное всем чудо. В один мо-
мент жить стало лучше и веселее… Вознесло его в глазах
людей и исцеление страждущих, поражённых недугами.
Но почему же всплеск людских надежд породил опасения
в Иисусе?
Исцелив глухого, он повелел не сказывать никому о со-
деянном. «Но сколько Он ни запрещал им, они все более
разглашали». И несли тяжелобольных, окружали и пре-
граждали путь, собирались толпами, которые приходилось
кормить хлебами и рыбой. Он мог это, но разве такова была
цель его? Он хотел насытить души, а не накормить тела, не
обрадовать на земной миг, но спасти для будущей вечной
жизни. Вместо земного благополучия – нравственное усо-
вершенствование. «Итак, будьте совершенны, как соверше-
нен Отец ваш небесный».
Да посильно ли такое человеку! Способен ли он распря-
миться нравственно под гнётом суровой повседневности?
И не только распрямиться, но стать выше признанных
образцов! «Если праведность ваша не станет выше правед-
ности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство
Небесное!». А сколько же нужно преодолеть, чтобы войти!
В том числе возлюбить врагов, подставляя под удар обе
щеки, одолеть не только грех прелюбодеяния, но и само
вожделение, отдать ближнему не одну рубашку, но и необхо-
димый скарб, отринуть богатства, службу маммоне, то есть
подавить естественное стремление к земным благам.
И всё это предлагалось не тоном увещеваний, а пове-
лительно, «ибо он умел их как власть имущий», а от пос-
ледователей требовал ещё более жёстко. «Другой же из
учеников сказал Ему: Господи! Позволь мне прежде пойти и
похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за мною
и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов».
Властный призыв, не оставляющий права на размыш-
ления и сомнения, лишь множил их. «И много толков
было о нём в народе: одни говорили, что он добр, а другие
говорили: нет, он обольщает народ». Не понимали, зачем
такие высокие требования, если их выполнение ограничит
простые человеческие радости, да ещё приведёт к трениям
со священнослужителями, а особенно с властями, своими
и римскими. Предложение разделить Богово и кесарево
казалось невыполнимым и даже провокационным.
С первым непониманиемИисус столкнулся ещё на роди-
не, но отринул неверие земляков, посчитав, как повелось,
что нет пророка в своём отечестве. Однако с каждым днём
становилось очевиднее, что учение его не может увлечь
всех, даже тех, кто искренне считал жизнь земную времен-
ной, именно в ней ожидали облегчения участи. Иисус же
не оставлял им такой надежды. Он учил: вера, основанная
на его принципах, правилах поведения, – единственное, что
может сделать жизнь земную осмысленной и подготовить
человека к жизни вечной. Всё же остальное, что с нами
происходит, тлен и суета.
Посылая вернейших, названных учениками, нести в
народ его идеи, Иисус напутствует их жёстко. «Ходя же
проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное. Так
Ïàâåë Øåñòàêîâ
Èóäà èç Êàðèîòà
(Îêîí÷àíèå íàñòð. 4)
Родине, природе, земле, народу, человечеству. Чувство пол-
ноты жизненных связей с миром, постигаемое в неустанном
творческом труде, – главное в их самосознании.
Раскалена в степи пшеница,
клубится пыль над большаком,
как будто от жары дымится
дорога в мареве густом.
Над лесом кованых колосьев
разлился невесомый звон,
и ветром этот звон относит
за пропыленный горизонт.
Ох, нелегка в степи работа:
она кипит от звезд до звезд,
она на лбу сверкает потом,
она узоры, как мороз,
выводит на рубашке солью…
И с давних пор не оттого ль
в щедротах нашего раздолья
неразделимы
хлеб и соль?
Использована литература:
Колесников Д.
Я жил на земле, стараясь проникнуть в при-
роду… Литературная Россия, №26, 2008
Бараков В.Н.
«Почвенное» направление в русской поэзии вто-
рой половины ХХ века: типология и эволюция. Вологда, 2004.