2 / 6
Êóëüòóðíàÿ æèçíü Ðîñòîâà-íà-Äîíó
2
Àíòîíèíà Ïîïîâà. Èñòîêè ñîâðåìåííîé ðîñòîâñêîé ïîýçèè. Ýêñêóðñ â ïðîøëîå – 9
ровичем Шолоховым. Я читал и
перечитывал «Тихий Дон» запоем.
И смею думать, что именно эта
книга была моим первым учебни-
ком поэзии».
Есенинские мотивы в творче-
стве Примерова видны в ярких
образах и метафорах. Они присут-
ствуют в «мужицком», богатом,
глубоко народном языке, о котором
поэт написал замечательное стихот-
ворение «Русский язык»:
Я не стесняюсь, я – мужик.
Мужицкий у меня язык.
Давно его колокола
Гудят во все концы села,
И падает, как капля с крыш,
Его пророческая тишь…
Эти же мотивы проступают в
постоянном обращении поэта к
теме Родины, которую он безумно
любит:
Я Русь люблю! А кто не любит?!
Но я по-своему, и так,
Что слышат всю Россию люди
На песенных моих устах… –
Пейзажные картины в лирике
Примерова предстают не молчали-
во застывшими в пёстром, радую-
щем глаз великолепии, а живыми,
подвижными, переменчивыми.
Движения травы красивы,
Особенно в такую рань,
Когда она, чуть вскинув гриву,
Бежит, как вспугнутая лань…
Вероятно, такое чуткое, утон-
чённо-мелодичное восприятие ок-
ружающей среды обусловлено тем,
что, по собственному признанию
яркого художника слова, он «рос во
времена, когда… любой сельский
человек, любой, как в старину го-
ворили, мирянин почитал природу
такой же живой и так же разумно
действующей, как и он сам».
Ты знаешь,
Акация пишет стихи
Все ночи в предлетние сроки.
Прислушайся,
Слышишь,
В зелёной тиши
Рождаются белые строки…
…Рассветные росы
По листьям стекли,
Им в белом кипении тесно.
Ах эти, ах эти, ах эти стихи
Зелёной ещё поэтессы…
поэтическое творчество Виктора
Пожидаева. Виктор Михайлович
родился в июне 1937 года в г. Ос-
трогожске Воронежской обл. в
семье служащего. В 1961 году
окончил Ростовское художествен-
ное училище им. Грекова. Работал
художником-модельщиком на
комбинате прикладного искусства
(1964 – 1997). Как поэт печатался
с 1962. Автор книг «Жесты света»,
1987; «Перевал», «Гефест», 1998 (в
соавторстве с Г. Буравчуком и В.
Рыльцовым), «Мой тихий дом»,
2006 и др.
К 70-м его творчество уже зна-
ли читатели журналов «Молодая
гвардия», «Дон», газет «Вечер-
ний Ростов», «Комсомолец». В
сборнике стихов молодых поэтов
Ростсельмаша «Четвертая смена»,
названном так, кстати, по пожида-
евской поэтической строчке, есть
такие стихи:
…Никто мне
За «четвертую» не платит,
Не отмечает
В табеле часов…
Работаю, насколько
Силы хватит,
Над кладкой
Нерифмующихся слов…
Цветы при сильном ветре некрасивы,
Они обычной кажутся травой.
Цветам не превозмочь нелепой
силы,
Несущейся у них над головой…
Пришла пора из невода души
Брать то, что глубина мне подарила,
Что сердцу ненавистно так и мило.
Что хмелем счастья голову
кружит…
В конце 60-х начале 70-х годов
существенные проблемы современ-
ной жизни отражались в поэзии
далеко не полно, что обусловило
ослабление её популярности у
читателей.
Поэты 70-х стремятся учесть
все сложнейшие «невидимые ко-
ординаты» чувств и разума своего
современника, обогащённого опы-
том истории, науки, искусства.
В своих стихотворениях они
раскрывают отношение человека к
Густая упоительная музыка ис-
поведальных интонаций буквально
пронизывает поэзию певца донс-
кой природы.
Взором многое подслушал,
Просыпался я к семи.
Боже, возврати мне душу,
Что угодно, чёрт возьми:
Шрифт бессонницы, след лисий,
В зазеркалье две струны –
В них слышны бряцанья ливней
Ангела и Сатаны…
Сейчас становится понятным,
что в «тихой» лирике преобладала
не элегическая тишина, а неясное
предчувствие, ощущение затишья
перед бурей.
В 1969 году в разговор о граж-
данственности, опираясь на тради-
ции русской и советской поэзии,
включились многие поэты. Так,
Ярослав Смеляков писал по это-
му поводу: «Гражданственность
является для нас главной мерой по-
эзии… Время требует всё новых и
новых стихотворений, песен, поэм
социального характера, народного
масштаба… Пусть пишутся и ши-
роко печатаются стихи о любви
(только без малейшего привкуса
пошлости!), пусть здравствует и
процветает одухотворённая мыс-
лью пейзажная лирика. Хотелось
бы только, чтобы и в этих стихах
бился пульс нашего времени и
проглядывались его приметы, его
особенности».
И здесь хочется вспомнить
Ê þáèëåþ ïîýòà
***
Простуженное лето,
В лохмотьях небеса.
Осенняя примета, –
Печальная краса.
Полынная горчинка
У ветра и дождя.
Промокшие ботинки
Так здорово сидят!
***
А в детстве лужи
были чистыми
И реки звонкими,
речистыми.
Печали были
мимолётными,
А г
ОДЫ
длинными,
бессчётными.
Все ёлки пахли
мандаринами,
Костры – ночами
комариными,
Снега – коньками
или санками,
Карманы – склянками,
жестянками...
Уверенно шагаю
По лужицам одна.
Сегодня я другая
И сильной быть должна.
Грустить – не зарекаюсь.
Но всё ж назло судьбе,
В витринах улыбаюсь
Всем людям. И себе.
***
Опять в любовь
я канула, как в омут!
Остались только
зыбкие круги...
Я не могу влюбляться
по-другому
И поздно мне учиться
у других.
Раскаявшейся грешнице!!
Всплываю,
Когда уже,
забывшись, не дышу.
И, понапрасну
слёз не проливая,
Не ем, не пью, –
пишу, пишу, пишу...
Любовная депрессия
Бывало и раньше, – болело
сердечко.
Но так, как теперь, – никогда.
Само не проходит, не лечит
«аптечка».
Что делать, в мои-то, года?!
Ну, сколько той жизни!.. Наелась
пирожных,
Слезу коньяком запила.
Добавила с горя три кекса,
творожных
Неделю почти проспала.
Очнулась. В окошко стучится
сорока.
Подруга – родное плечо –
Готовит окрошку: «Вставай
лежебока!»
Смеюсь. А глазам – горячо.
***
С тобой мы пили, чай
жасминовый, зелёный
И разговор вели
устало-приземлённый
Ты ел пирог мясной, перчённый
удручённо
И целовал мне руки
как-то обречённо.
Ты целовал мне руки
как-то виновато,
А сам смотрел зачем-то
в сторону куда-то.
Жуя пирог, мы чай «гоняли»
долго-долго.
Ты попросил с собой
кусочек – «на дорогу»
***
Манящую срываю кисть,
Чтоб «горьку ягоду» погрызть.
И пусть не мёд, и пусть – горчит,
Зато сердечко: так стучит!..
Зато глаза мои блестят,
Озорничают, не грустят.
А горечь – что? Уйдёт она!
Грядут другие времена»
***
Я своё отгрустила.
Надоело, прости.
И тебя отпустила,
чтобы дальше идти
Прошептала: «Будь счастлив…» –
с широтой богача.
И, гордыню умаслив, –
отрубила с плеча!
Губы пьяной рябиной
вяжет вольная высь.
Без тебя, мой любимый,
я хочу обойтись!..
А попутчиков много
лишь до первой беды.
Потерялась дорога!
Ни зари, ни звезды.
Ни ручья, чтоб напиться,
чтоб согреть, – нет огня.
Ни слезы, чтоб пролиться. –
Нет ни ночи, ни дня.
***
Чтобы вслед перекрестить,
Я лечу дворами – птицей.
Не хочу тебя простить, –
Не могу с тобой проститься.
Ты уходишь, чтоб забыть, –
Не прощённый, виноватый.
В голос хочется завыть:
«Да опомнись же! Куда ты?!»
Ты уходишь... Ну и пусть.
Не судьба. Отцеловала!
Жить сначала научусь.
Унижаться — не пристало,
Чтобы вслед перекрестить,
Я лечу дворами – птицей.
Не хочу тебя простить.
Не могу с тобой проститься.
***
Дождями и туманами.
Сквозь мрак ночей.
В шторма – бумажной лодкою –
куда? зачем?!
Пустынями. Болотами.
Сквозь зной – во льды.
Искала неприкаянно
живой воды.
Шагами семимильными
бежала, шла.
Спешила. Не заметила –
сирень цвела.
Спешила. Не увидела, –
был звёздопад.
И вслед один-единственный
тот самый взгляд!
***
Раствори окно
После зимних стуж,
Сотвори тепло
Для озябших душ.
Глянь! Летит звезда
На лиловость крыш.
Тишину в садах
Я прошу: услышь!
Чтобы в звук и в цвет
Окунулся мир,
Напророчь рассвет
После долгой тьмы.
Всё сгубили мхи, –
Нечем дорожить.
Напиши стихи,
Чтоб хотелось жить.
Êëàâäèÿ Ïàâëåíêî
Ìàíÿùóþ ñðûâàþ êèñòü