4 / 8
Êîíêóðñ À.Â. Êàëèíèíà
4
¹7 – 2011 ã
тебе уже мало того, что ты достиг.
Ты способен на большее! Рывок!
Ещё! Ещё! И нет больше ни зелё-
ной травы, не колышущегося моря,
ни голубого неба, ни падающего за
горизонт солнца. Всё сливается в
один непрерывный поток линий,
полос без определённого цвета.
Ты чувствуешь, как он «наступает»
тебе на пятки. Как он дышит тебе
в спину, и чувство превосходства
греет тебя изнутри, как горячий
глоток чая. Переспорить ветер! Ты
обогнал его! И, в конце концов, сам
стал им! И, возможно, совсем ско-
ро найдется такой же строптивый
человек, который решит переспо-
рить ветер! Тебя!
Диск солнца скрылся за гори-
зонтом. И нет уже яркого зелёного
моря. Оно превратилось в тёмную
бездну. И холодный лунный свет
льётся на землю. Ты остановил-
ся? Нет! Теперь это невозможно!
Или возможно? Стоишь на краю
мира, и смотришь, как вертится
Вселенная? На душе спокойно и
тепло. Ветер развивает твои длин-
ные волосы. Нет, нет, не то! Ты
продолжаешь свой бег! Теперь он
часть тебя? Или бег превратился в
полет? Кружит и качает? Или ты,
не шелохнувшись, стоишь, раски-
нув руки в разные стороны? И так
хорошо, так легко! Может быть,
легче открыть глаза?
Над головой качаются зелёные
перья травы, такие высокие, что
вряд ли кто-то тебя увидит в них.
Лежишь, закинув руки за голову
и глубоко дыша. Надо встать и
идти домой, но ведь совершенно
не хочется. Да и сил, вроде бы
нет. Лунный свет залил всё поле,
и, кажется, оно совсем не такое,
как днём. Поднимаешься на ноги.
А ветер играет твоими волосами,
дразнится! «Ну и пусть!» – бор-
мочешь тихо себе под нос. И уже,
грозя ему кулаком, – во всю мощь
собственного голоса;
– Всё равно я тебя переспорю
однажды! Ветер!
04. 06. 2003 г
Âàëåíòèíà
Êóðìàêàåâà
Àçîâñêèé ðàéîí
Моя степь
... Ичтоб не сдохнуть мухой «на лету»
От жуткой смеси мерзости с
«клубничкой»,
Я рано утром на вокзал иду,
Хочу уехать первой электричкой.
Вползает вяло заспанный состав.
Вхожу в вагон: «Эх, надо бы
проветрить!»
Под разговоры часик подремав,
Я выхожу на энном километре.
И пусть иные яростно снуют,
Перешибить пытаясь обух плетью,
Я ж в центре мироздания стою,
И упиваюсь тишиной и степью.
Ну кто сказал, что скуп ее приют,
И что палитра якобы не полна?
А ящерки чистейший изумруд,
А ковылей серебряные волны?
И эта необузданная даль,
Где на полнеба зарево рассвета!
И здесь увековечена печаль
В сиреневых и желтых сухоцветах.
Чтобы разбавить горечь тяжких дум,
Вдыхаю запах мяты и шалфея.
Потом иду по тропке наобум,
И от свободы чуточку глупею.
Не разберу, где запад, где восток.
Эх, было казакам где разгуляться!
Не потому ль так ветер быстроног,
Что в этойширинет ему препятствий.
Дышу простором, запасаюсь впрок.
Но разве можно этим надышаться?
Найдется ли в Отечестве пророк,
Чтоб разъяснить нам истинность
богатства?
Сверну к реке. Дойду до хуторка.
И, как лекарство от любой болячки,
Куплю себе парного молока
У ясноглазой молодой казачки.
Àíàòîëèé
Ëàðèîíîâ
Àçîâñêèé ðàéîí
На покосе
Отклепал я косу на оправке,
Крепким клином к косью притянул,
И из ивóвой ветки держалку
В кипятке по старинке согнул.
Здесь, на утреннем росном покосе,
С легким хрустом ложатся валки.
Вторит птичье разноголосье
Мерным взмахам привычной руки.
Скаждымвзмахом, какбудто
накрыльях,
Сердцем к солнцу над лугом лечу…
Выже паритесь в пробках машинных.
Не хочу я в ваш мир, не хочу!
Нахлебался погоней за славой,
Напускался и пуль, и ракет.
Пусть кажусь я смешным
и неправым,
Мне дороже мой сельский рассвет.
Не загажен он пыльным дурманом,
Нет удушливых выхлопов лжи.
Солнце мне не заглянет в карманы,
Только спросит: «Тысчастлив, скажи?»
Íèêîëàé
Ìàéáóðîâ
ã.Íîâî÷åðêàññê
***
Курю на кухне. Чашка чая.
Медитирую.
Смахнул остатки от салата на пол.
Радиоволны краем уха регистрирую.
…и дождь закапал.
Мигнула лампа.
Стыдно ей без абажура.
У крана как обычно
«вечный» насморк.
Мышь забежала.
Водит носом, дура.
Я съел твой завтрак
Курю на кухне. Чашка чая.
Медитирую.
Смахнул бычки и пепел вслед
салату.
Смотрю в глаза Ему и что-то там
цитирую...
В глаза Закату...
Îëüãà Íåìûêèíà
ã.Òèõîðåöê
Мой беспредел
Горит свеча...
Коснусь плеча –
Случится чудо!
Не нужно слов –
творю любовь,
Я ею буду!
Прикрою дверь.
Душа, как зверь
К тебе метнётся!
Нет, не молчи...
В огне свечи
Любовь поётся...
Сплетенье рук...
Ты слышишь стук
Сердцебиенья?!
Отдай мне миг –
Блаженства крик,
И вздох волненья...
И к тайне тел,
Мой беспредел
Двоих подводит...
Всё ближе рай!
Не отпускай... –
Душа уходит!..
Äåíèñ Îëåéíèê
ã.Ðîñòîâ-íà-Äîíó
Волшебная тетрадь
(почти быль)
В одном небольшом городе, в
одной обыкновенной средней шко-
ле, в шестом классе «А» учился
самый обыкновенный мальчишка
– Серёжа Власкин. Много чего
можно было найти в его портфе-
ле. И никто не знал, что среди
учебников и тетрадок в линию и в
клеточку тихо лежит самая что ни
на есть волшебная тетрадь, которая
сама исправляет орфографические
ошибки. Напишет, например, Влас-
кин слово «самалёд» или «карова»,
как тут же в тетрадке написанное
исправляется на «самолёт» и
«корова». Немудрено, что в этой
тетрадке были одни пятёрки! По-
этому Серёжа не учил никаких
правил по грамматике русского
языка. Во всём он полагался на
тетрадку.
Но к концу второй четверти
тетрадка закончилась. А впереди,
как обещала учительница русского
языка Галина Акимовна, были са-
мые трудные правила. Власкин не
знал, что ему теперь делать.
– Не выкидывать же её!
И тут к нему пришло решение
– сжечь тетрадку! Он растопил
камин, и только хотел бросить
тетрадь в огонь, как на обложке
появился рот и он услышал тонень-
кий голосок:
– Если ты выучишь одно прави-
ло по грамматике русского языка,
то у меня станут чистыми пять
страниц...
Эти слова Власкина очень за-
интересовали. Быстренько достав
из портфеля учебник, он начал
вслух читать первое попавшееся
ему правило. После пятого раза
он вдруг понял, что ему стало по-
нятно, когда писать «не», а когда
«ни». Тут же на его глазах первые
пять страниц тетради стали чисты-
ми. Сначала он глазам своим не
поверил, а когда выучил правило о
том, когда и где ставятся запятые,
то увидел, как ещё пять страниц
стали чистыми. Он начал учить дру-
гие правила. И в тетради появля-
лось всё больше и больше чистых
страниц. Серёжа даже забыл, что
ему нужно идти играть в футбол с
ребятами из соседнего двора.
Так прошла целая неделя. Боль-
ше половины страниц тетради
вновь стали чистыми. А Власкин
всё учил и учил правила грамма-
тики. И к тому моменту, когда в
тетради все страницы стали чисты-
ми, он знал уже почти все правила
по грамматике русского языка для
учеников пятого класса. Он стал
правильно писать слова и предло-
жения уже без помощи тетради.
Она была ему больше не нужна.
Галина Акимовна была очень
удивлена успехами Серёжи и даже
поставила его в пример другим
отстающим одноклассникам. Ведь
раньше, хотя у него в тетради всё
было написано без ошибок, у дос-
ки он не мог припомнить ни одного
правила и выводил мелом на доске
слова с самыми грубыми ошибка-
ми. А теперь…
Власкин решил на всякий слу-
чай сберечь волшебную тетрадь
– мало ли что случится?.. Он обер-
нул тетрадь в красивую обложку
и положил её в свой письменный
стол...
Âëàäèìèð
Ïàíô¸ðîâ
ã.Øàõòû
Калининские колокола
очерк
Когда я думаю о нашем земляке,
писателе Анатолии Калинине, мне
представляется человек крепкий
и одновременно тонкий по душев-
ному складу. Его книги обладают
притягательной силой, потому что
они умны и очень разнообразны по
эмоциональному воздействию. У
него нет спокойных, уравновешен-
ных, безмятежных произведений.
Все они продуты сквозняками
времени, прожжены солнцем, про-
стреляны пулеметными очередями
Великой Отечественной войны,
овеяны скорбью и добротой, чело-
вечностью и трудолюбием.
Когда он осознал себя худож-
ником? Что послужило толчком?
Трудно сказать. Может быть , ког-
да так зримо предстали перед ним
людские страдания, горе и слезы в
годы войны? Или в те мгновения,
когда прочёл в книге «Битва за
Кавказ» лестные строки Маршала
Советского Союза А. А. Гречко,
написавшего: «Немаловажную
роль в поднятии духа войск сыгра-
ли публицистические материалы
писателей, которые находились
в рядах действующих армий,
– В. Закруткина, А. Калинина,
А. Софронова».
В своих произведениях: «Кур-
ганы» (1940), «Казаки идут на
запад» (1943), «На юге» (1946),
«Товарищи»,«Суровое поле»
(1958), и «Запретная зона» (1962)
Анатолий Калинин мастерски
описывает жизненные ситуации,
людские судьбы, счастливые и не-
счастные, полные неожиданных
поворотов, падений и подвигов,
простые и сложные, как сама
жизнь. Он всегда стремился быть
верным правде жизни и был верен
ей настолько, что достиг силы
достоверности и поэтичности на
уровне совершенства. Не поэтому
ли роман А. Калинина «Цыган»
так любим читателями и не только
земляками, но и далеко за предела-
ми Дона и России?
Безоглядно веришь и пережи-
ваешь за героев романа. Почему?
Дело, наверное, в правдоподобии
чувств героев, в узнаваемости при-
мет жизни и времени. Оба главных
героя произведения – и Будулай, и
Клавдия Пухлякова – держат экза-
мен перед жизнью. Даже в самых
трудных испытаниях они остаются
людьми великодушными, щедры-
ми, готовыми прийти на помощь.
Богатый духовный мир, казалось
бы, ничем не примечательных
людей раскрыт писателем с такой
правдой и силой, что герои «Цыга-
на» перестают восприниматься как
литературные. Для нас, читателей,
это живые, реально существующие
люди. Не случайно созданный
кинематографистами по роману
многосерийный телевизионный
фильм «Цыган» с неослабеваю-
щим интересом смотрят миллионы
зрителей, считая его одним из
своих любимых фильмов.
В полукилометре от подворья
Калининых в хуторе Пухляков-
ский, есть зелёный донской остров
похожий на тот, который охранял
Будулай. Но когда Калинину зада-
вали вопрос: «Тот ли это остров?»,
он отвечал: «У каждого писателя
должен быть свой остров...» Для
Анатолия Калинина таким остро-
вом стал хутор Пухляковский, где
он полвека жил и творил.
Писателя Анатолия Калинин,
как участника ВеликойОтечествен-
ной войны, не могла не волновать
тема памяти, ответственности
человека за прошлое и настоящее.
Через его повесть «Эхо войны»
красной линией проходит мысль,
что смысл человеческой жизни в
преданности Родине, в том сколь-
ко доброго сделано человеком на
земле. В каждой книге Калини-
на помимо героев, за которыми
следит читатель, есть ещё один,
может быть, самый главный – её
автор. Калинин не заявляет вслух
о своём присутствии, предпочитая
оставаться «в тени», полностью
полагаясь на своих героев. Но в
каждом слове, в каждой строчке
книги – частица его мысли, биение
его сердца. Всё, что волновало чи-
тателя в его книгах, прошло через
сердце автора.
В канун 95-летия любимого
писателя, мы с теплотой вспомина-
ем о нём , перечитываем его книги
и восхищаемся его человеческими
качествами: добротой, вниманием
к людям, преданностью донской
земле и своему делу.
Дом А. Калинина в хуторе Пух-
ляковский можно смело назвать
Домом Человека. Ибо его хозяин
всем своим горячим человеческим
сердцем воспевал человека донс-
кого края. остро чувствовал и со-
переживал боли и радости людей,
родимой донской земли.
(Îêîí÷àíèå)
Èòîãè êîíêóðñà ÐÐÎ ÑÏÐ è ðåäêîëëåãèè ãàçåòû «ÄÏ» â ÷åñòü 95-ëåòèÿ ñî äíÿ ðîæäåíèÿ À. Â. Êàëèíèíà