30 / 186
30
Алексей Береговой «Дорога на Селиндер»
— Я предлагаю поднять бокал вина за удачу, особенно — за твою удачу,
— сказала она. — Удача сегодня нам всем нужна, а тебе, мне кажется, она
нужна втройне.
Она была очень серьёзной и совершенно не выглядела весёлой. Словно
произносила официальную речь. Её слова можно было толковать и прини-
мать по разному: и за простоту мысли, и за серьёзность намерений, и за явно
скрытый смысл. Но мне не хотелось разгадывать этот ребус. Сейчас мне было
хорошо с ней, и я был спокоен, ничего не опасался и никуда не спешил.
— А я хочу выпить за тебя, — сказал я. — За понимающих и сопережи-
вающих женщин.
Вино было отменным, кажется, настоящим грузинским вином. Странно,
в последние два дня я ел абы что и кое-как, но сейчас я совершенно не чув-
ствовал голода, мне хотелось только пить хорошее вино и курить. И потому
я больше угощал Аврору, — ухаживал что было сил, всё больше и больше
ощущая тягу к ней.
Мне хотелось её пригласить танцевать, чтобы под медленную музыку
прижимать к себе, но в кафе никто не танцевал, и я не решался приглашать,
чувствуя, что получу отказ. Боясь напугать её и всё испортить, я старался
изобразить из себя этакого ленивого, умеющего не спеша отдыхать, дельца,
хотя совершенно не знал, как она к этому отнесётся. Девчонка явно не была
избалована ни деньгами, ни воспитанием, и мне было непонятно, почему она
так просто и сразу же пошла со мной в кафе, почему говорит так спокойно
и не мигая смотрит на меня.
Неожиданно к нашему столику подошёл невысокий узкоглазый парень с
тонкими вислыми усиками и что-то спросил у Авроры по-казахски. Та отве-
тила ему тоже по-казахски, после чего парень зло и отрывисто, с явной угро-
зой, выплюнул ещё несколько казахских слов. Он был в старой европейской
куртке и новой казахской шапке и на вид не выглядел пьяным, но и трезвым
его было трудно назвать, — глаза блестели сквозь щёлки и как-то странно,
совершенно мутно, без глубины, смотрели по сторонам. «Обкуренный», —
подумал я, уже настороженно наблюдая за ним. Парень помолчал секунду и
вдруг убежал куда-то в темноту зала.
Я предполагал любые варианты, только не тот, при котором она могла ока-
заться обыкновенной стоеросовой дурой-наводчицей. Она слегка опьянела,
я взял её за кисть узкой руки с тонкими пальцами, и сказал:
— Аврора, ты меня извини, наводить на меня своих нельзя, — это плохо
кончится. Особенно для тебя…
Она резко выдернула руку и сказала с отчаянной обидой в голосе:
— Как ты мог так подумать обо мне?
— Это что за явление? — спросил я, кивнув вслед убежавшему казаху.
— А я откуда знаю?
— Что он от тебя хотел?
— Ему не нравится, что я пришла в кафе с русским…
— Он тебе кто — брат, муж?
—У вас тоже есть националисты. Сейчас таких очень много. Они не хотят,
чтобы казашки даже разговаривали с русскими парнями.