217 / 224
217
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
Это явь, это я, а стороннее –
Скользкая тина.
Но как сладко и горько любить,
Бесконечность дробя!
И в крови у меня – как всегда! –
Передоз никотина,
Перемешанный с жутким, увы,
Недодозом тебя…
Валентина Курмакаева
кандидат в члены Союза писателей России, Ростов-на-Дону
...И БЫЛО УТРО
Я, помнится, во сне пекла пирог –
Любимому. С ванилью и изюмом…
Ждала его! Смотрела на восток,
Где небосвод туманился угрюмо.
Вкус ветра с моря отдавал слезой,
Предательством… и мёртвыми устами.
И одиночество просилось на постой.
Но я взмахнула белыми крылами. –
Взметнулась неземная ипостась,
И вечное «храню тебя, жалею»...
Но как же эта женщина звалась?..
Я точно знаю, что не Лорелея.
О, слава «женским гаваням» пустым,
Предчувствиям и «левым поворотам»! –
Знамениям и бурям грозовым…
И тихое проклятие – полётам.
...И было утро, мудрое до слёз,
И боль в плечах, и доктор, как отличник:
«У вас, больная, остеохондроз», –
И, как обычно, выписал больничный.
А вечером я подняла бокал
За доктора и за пирог с ванилью…
Был доктор молод, и пока не знал,
Что так болят поломанные крылья.