219 / 224
219
ÄÎÍ_íîâûé 14/3-4
могут быть деньги на всякие там книгоиздательства? Личных денег у Ивана
Ивановича ни копеечки, а государственные только на улучшение жизни.
Сядет, бывало, с утра Иван Иванович в свой ВМW модели Х-5 и мотается
где-то по делам до самой ночи, ему не до писателей.
Можно, конечно, и в райцентр съездить меценатов поискать. Живёт там,
говорят, один такой Самарин Николай Андреевич, в депутатах числится, и
как будто бы даже в председателях местной партячейки. Ходят слухи, что
щедр и к культуре не равнодушен. Вот недавно школьникам полторы тысячи
рублей в театр выделил. Может, его в меценаты?
На худой конец, можно по деревне сбор средств объявить на издание книги.
Но и народ вряд ли поймёт, не даст. На похороны самого писателя даст, а на
книгу — это уж дудки. Блажь какая-то, тут кому-то на портвейн не хватает,
кому-то — на сапоги, а этому книгу подавай.
Виктор Семёнович работал в Макеевке учителем, а заодно и рассказики
пописывал — то ли от скуки, то ли от талантов каких, но что-то у него всё
же получалось и даже изредка печаталось. Писал же Виктор Семёнович всё
больше о жизни, о деревне да о своих деревенских жителях. Сюморком писал,
но так, чтобы не очень обиднобыло им. Местные себя в рассказах узнавали
и друг над другом подтрунивали, а Виктору Семёновичу руку тянули при
встречах и о политике заговаривали.
Однажды Виктор Семёнович всё же умудрился найти спонсора и издал
книгу деревенских рассказов. Ну, не книгу, а так, книжечку, в сотню экземпля-
ров да на сотню страниц, но все-таки. С тех пор за Виктором Семёновичем
прочно закрепилось прозвище «Писатель».
—Глянь, писатель в магазин пошел, опять, видать, за тетрадками, — кача-
ли головами бабы, сидя на завалинке. — Это ж сколько денег на них тратит,
сердечный! И как только Танюха, жена его, эти траты терпит.
— Вон, Достоевский из магазина возвращается, — хмыкнула как-то
местная фельдшерица Клавка, обращаясь к своей подруге Верке. — Смотри,
как важно ходит, будто «Войну и мир» написал, не меньше, а у самого-то
книжонка еле-еле, никакой представительности, скукота одна. Лучше бы как
Донцова или про Марианну. Но не тянет он до них, ума, видать, не хватает.
И как ему только Олег Евгенич денег-то на книгу дал, говорят, аж цельных
десять тысяч отвалил, ужас какой.
— Ой, Клав, не скажи, — махнула рукой Верка. — Может, Семёныч и
не Достоевский, зато наш макеевский, и один такой. Да и Таньке евоной
лучше. По мне, так пусть лучше книжки сочиняет, чем, как мой Митяй, с
бутылкой обнимается.
— Чего ж ты, Серёга, у писателя часть гонорара не востребовал? — по-
смеивались собутыльники над местным забулдыгой, особенно узнаваемым в
рассказах Виктора Семёновича. — Счас бы жил припеваючи, нос в табаке.
— Спрашивал, — огрызался Серёга.
— И?
— Говорит, книжка не продавалась, всего-то сто штук, все, мол, по зна-
комым раздал.