4 / 8
Ëèòåðàòóðíàÿ ñòðàíèöà
4
–Эй, Санек,
– хрипловатым
голосом позвал
Шашков.
– Д а ? –
Санька лежал
на траве в тени
до ми ка и от
нечего делать
лениво грыз вя-
леный тараний
хвост.
– Сгоняй до
моторки, залей бензину да воду вычерпай.
– Чё, пойдем куда? – недовольно поднял
выгоревшие брови Санька, тряхнул патлатой
шевелюрой.
– На остров сбегаем. Ондатру глянуть надо.
– Дак вечер уже, и суббота.
– У нее субботы нету. А ты пошустри, раз
хочешь быстрее. – Шашков сдвинул на затылок
форменную егерскую фуражку, прищурился на
Саньку. – Давай, давай...
Солнце висело низко, подзолачивая темно-
изумрудную гладь протоки. От большой воды
иногда тянуло прохладой, и тогда, казалось,
пряталась где-то в пойме жара, растворялась в
зарослях камыша и густой луговой травы, ждала
момента снова выпрыгнуть и палить, палить все
кругом своим горячим дыханием.
Маленький белый домик охотбазы участка
примостился в тени трех больших акаций. Перед
домиком сочно зеленела спорышом просторная
лужайка, дальше притулился кособокий доща-
тый сарай со «всякой всячиной». Узкая тропинка
через камыш вела к воде, заканчивалась шатким,
отполированным волнами и босыми ногами
деревянным причальным мостиком. У мостика
ткнулись носами в ил паровесельная фанерная
кайка и дюралевая лодка с подвесным мотором
«Вихрь».
Над поляной сонно прогудел шмель, сделал
над Санькой пару кругов и, не удостоив его вни-
манием, скрылся за углом сарая.
Осенью Саньке в армию, и сейчас он «доби-
вал» лето в помощниках старшего егеря участка
Виктора Шашкова.
Скоро придет машина – егерь Федор привезет
продукты для базы, бензин, – можно было бы оку-
нуться напоследок и уехать домой на машине. А
тут – «на остров сбегаем!»
Сегодня в хуторском клубе танцы. Соберут-
ся нарядные девчонки, показно бесшабашные
парни, и – есть там одна... Санька давно ее при-
метил. Верой зовут. Училась она в городе, на
выходные приезжала домой, приходила в клуб.
Нравилась она Саньке очень, но не ладилось у
него с ней пока...
Недели Санька проводил на базе, но по
субботам исправно ездил в хутор – увидеть на
танцах Веру.
«Эх, пивка бы щас!..» – с
сожалением по-
думал Санька, размахнулся, закинул голый
хвост в камыши. Длинноногий и загорелый, он
нехотя поднялся, взял в сарае весла с мотор-
ки, канистру с бензином и медленно пошел к
воде.
Он всегда любил поездки на моторке, делал
все быстро и старательно, но сейчас, когда долж-
на была прийти машина... А вдруг уедет, не дож-
дется? Нужно будет петлять поймой, километров
десять пешком... «Нет, – старался успокоить себя
Санька, – Шашкова дождется обязательно!»
Он залил бензин в бачок, поставил пустую
канистру на мостик, жестяным черпаком начал
выбрасывать воду из лодки. Воды скопилось не
так уж много. Она переливалась по днищу под
деревянным настилом и лишь на корме покры-
вала его пальца на три. Снимать настил Саньке
не хотелось.
– Подтекает где-то, зараза! – вслух выругался
он. – Да ну ее! Все одно завтра вычерпывать. Ее
тут чуток, а на остров сгонять – час дела!
Он был уверен, что Шашков тоже ждет ма-
шину. Степная муха жиганула Саньку в голую
спину, он шлепнул себя ладонью и снова без-
злобно выругался.
На тропинке послышались шаги, на мостик
вышел Шашков.
– Ну как? – спросил он.
– Нормально!
Шашков прыгнул в лодку, на корму, рядом с
мотором, вода плеснула ему на туфли, он посмот-
рел на них, сказал сердито:
– А, вода?!
– Да тут ее немного. То она от прыжка плюх-
нула. Я черпал, черпал и не успел всю...
– Смотри у меня, Санька, – перебил егоШаш-
ков, – будешь драить лодку целиком.
– Завтра вымою,– поспешно заверил его Сань-
ка, – и настил высушу...
Шашков дернул шнур, мотор разом взревел.
Санька, сидя у руля, сбавил обороты, дал задний
ход. Лодка запенила воду и, поднимая со дна чер-
ный ил, стала медленно отходить от мостика.
Шашков доверял Саньке управлять мотор-
кой. Федор – нет, а Шашков доверял. Однажды
Санька упросил его порулить чуток да так и
остался у штурвала, а Шашков в тех пор всегда
сидел на корме и командовал, точно капитан. Это
очень нравилось Саньке, и скоро он уже считал,
что ладит с моторкой совсем не хуже Федора.
Развернув лодку, Санька включил передний
ход, дал полный газ. Дюралька выставила из
воды острый нос и, распуская за собой широкий
пенный след, понеслась по протоке. Вода под
ней сразу сделалась твердой, с редкими ухабами
небольших волн, ударяясь о них, моторка вздра-
гивала, рассыпала брызги и, словно не считая
удары серьезными, мчалась дальше.
Широкая волна треугольником расходилась
по протоке, раздвигая сонную, застывшую воду
цвета бутылочного стекла, с плеском раскачивала
заросли камыша по берегам. Пара диких уток,
напуганная ревом мотора и плеском волны, бес-
шумно поднялась над протокой и, перелетев ее,
скрылась где-то в стороне водохранилища.
Остров с норами ондатры делил протоку у
выхода в водохранилище на две неравные час-
ти. Дальше, за островом, до самого горизонта
расстилалась, сверкая на солнце, широкая вод-
ная гладь.
Моторка летела вдоль протоки к маленькой
бухточке в середине острова, где всегда высажи-
вался Шашков, когда работал там.
В ста метрах от берега Шашков заглушил
мотор, Санька сел на весла. Он выгреб к бухточ-
ке, ткнул лодку носом в голый глиняный бугор
у самой воды, истоптанный, изрытый кабанами.
За бугром – тропинка сквозь густые заросли.
Шашков прыгнул на траву, исчез, растворился
в куширях.
Остров сплошь покрыт камышом, колючим
кустарником. Только на самой его середине об-
нажались песчаные высотки с мягкой и сочной
травой, на них шелестели листвой на свежем
ветерке десятка два больших, старых ив, среди
них, точно пастух над стадом, одиноко возвы-
шался, невесть как попавший сюда, громадный
пирамидальный тополь. Может, поэтому остров
и назывался Пастушьим.
Слева и справа от Пастушьего – за пределами
протоки – расположились еще два маленьких
безымянных островка, тоже заросших, только
ивы на них были низкими и корявыми, а по-
тому совсем не выделялись на темной зелени
кустарника.
На Пастушьем у Шашкова двадцать восемь
нор ондатры, в большинстве из них есть малы-
ши.
Солнечный диск переместился к водохрани-
лищу, совсем низко висел над горизонтом, слепил
бликами, отраженными зеленоватой водой. Шаш-
ков появился из камыша бесшумно, мягко шагнул
в лодку. «Ходит тихо, что зверь!» – восхищенно
подумал Санька и спросил:
– Ну чё?
– Порядок!
– Домой?
– Заодно глянем раколовки.
Санька недовольно поморщился, но промол-
чал. Спорить ведь бесполезно. Он вытащил вес-
ло, оттолкнулся им от глиняного бугра. Мерно
покачиваясь, лодка стала отходить от берега.
Теперь они мчались вдоль острова к широко-
му выходу в водохранилище, где, перечеркнув
протоку белым пунктиром поплавков, стояли
раколовки. На полпути Шашков несколько раз
подряд глянул на солнце, оно показалось ему
странно красноватым, и махнул рукой Саньке:
гони, мол, быстрее.
У поплавков мотор заглушили. Санька
подгребал ближе, Шашков тянул за бечевку,
поднимал раколовку и считал раков, записывая
что-то в блокнот. Некоторых он бросал в лодку,
остальных вытряхивал за борт. Потом заряжал
раколовки и опускал их в воду, стараясь взять
метров на пять ближе к острову.
Шквал налетел внезапно.
Он ударил из-за оконечности острова, и сразу
¹3 – 2011 ã
Àëåêñåé Áåðåãîâîé
«ÌÛ ÆÅ Ñ ÒÎÁÎÉ ÌÓÆÈÊÈ…»
рассказ
же вода в протоке сделалась мутно-свинцовой,
поверхность ее взбугрилась, загриватилась гряз-
но-белой пеной, полетела в лодку крупными
холодными брызгами, а там, вдали, со стороны
большой воды, на них быстро надвигалось что-
то огромное и темное. Небо разом затянулось
серой дымкой, в полосы которой проваливалось
багровое солнце.
– Волна идет! – крикнул Шашков, бросаясь
к мотору.
Он дергал шнур, но мотор почему-то не заво-
дился. Он дергал снова и снова, мотор пострели-
вал и глох, чего прежде с ним не случалось. А
первая волна метра в три высотой уже катилась
в протоку.
– Ставь носом, носом ставь!.. – сквозь свист
ветра кричалШашков, судорожно накачивая бен-
зин, но Санька уже отчаянно греб одним веслом,
разворачивая лодку.
Волна ударила глухо, без плеска. Нос лодки
вздыбился, полез на волну, и в это время... В это
время Шашков, намертво цепляясь за борт лод-
ки, увидел, как вся накопленная моторкой вода
ударила разом в корму и тяжелый двигатель стал
оседать, медленно проваливаться. Мимо него,
через ноги Шашкова, хлынула в лодку широкая,
темно-свинцовая струя.
Он еще держался за боковой поручень лодки,
чувствуя, как вместе с кормой проваливается в
жуткий, темный холод, потом вскочил, но бежать
было некуда, и он подумал лишь о том, как бы
не уйти под воду вместе
с
лодкой. Инстинктивно
перебирая руками по борту, он стал карабкаться
к носу лодки и увидел, что Санька повис на по-
ручне козырька. С плеском и каким-то тяжелым
грохотом мимо него сыпались в воду решетки
настила, ключи и еще что-то, бачок с бензином
больно ударил его по ноге. Став вертикально,
лодка с хлюпаньем погрузилась в воду вместе
с ними.
Шашков хотел крикнуть Саньке, чтобы тот
плыл в сторону, но не успел, хотел сам оттолк-
нуться от лодки, но не оттолкнулся, хлебнул соло-
новатой воды, задохнулся и уже выпустил было
борт, но тут почувствовал, как моторка медленно
и очень тяжело, словно растягивая чудовищную
резину, стала подниматься. Она вынырнула,
Шашков едва успел хватить воздуха, как новая
волна швырнула лодку в пучину.
Лодка опять всплыла, волны снова и снова то-
пили ее, но она продолжала упрямо подниматься,
и тут Шашков понял, что она не утонет и в этом,
возможно, их спасение. Воздух в носовой части
дюральки не давал ей пойти ко дну, и лодка пре-
вратилась в скачущий по волнам поплавок.
«Только бы не было дырки в носу», – поду-
мал Шашков, почти физически ощущая, как из
какой-то очень маленькой дырочки в обшивке
понемногу выходит воздух и лодка грузнет,
грузнет...
Постепенно Шашков перебрался повыше,
где в обезьяньей хватке болтался на причальной
веревке Санька. Веревка якоря – трака гусеницы,
– тоже привязанная к носовой скобе лодки, стру-
ной уходила в воду, но прыгала вместе с мотор-
кой – якорь дна не доставал.
Шашков вытащил из чехла охотничий нож и,
выбрав момент, с трудом перерезал веревку. Ему
показалось, что лодка немного приподнялась, и
он отметил это с удовлетворением, словно все
дальнейшее зависело от этого: сумеет или не
сумеет он справиться с веревкой.
– Держись, Санька! – при очередном всплы-
тии попробовал крикнуть он ободряюще. Санька
в ответ только кисло и виновато улыбнулся.
Шашков не понял, слышал ли он его, и по-
тому крикнул еще:
– Держись, Саня! Надо немного продержать-
ся! Нас прибьет к берегу! Старайся быть напро-
тив меня, чтобы не кренить лодку!
Теперь Санька услышал, уперся ногами в
скользкий борт лодки, медленно перебираясь
на веревке к противоположному от Шашкова
борту. Лодка выровнялась, и волны перестали
накрывать ее полностью. Только иногда налетала
особо большая волна, и тогда снова казалось,
что лодка уже не всплывет, так тяжело и глубоко
уходила она под воду.
СкороШашков почувствовал, что вода, пото-
ками бегущая с его тела при каждом вынырива-
нии, все меньше защищает его спину от холодно-
го, пронизывающего до костей ветра, начинает
вызывать сырую, промозглую дрожь. Лучше
всего было пока не обращать на это внимания,
и он как мог «старался не мерзнуть».
Он намотал до локтя обрезок веревки, высу-
нулся из воды, насколько хватило сил. Так было
труднее держаться, зато волны теперь меньше
захлестывали лицо и стало легче дышать. Он
боялся лишиться возможности говорить – поте-
рять возможность общаться с Санькой.
Неожиданно для себя он глянул на берег, на
миг ему показалось, что берег отодвинулся. Он
глянул на остров. Остров – тоже... Показалось?
С растущим страхом Шашков посмотрел на
берег еще раз и отвернулся. Уносит... Или нет?
Ведь волны идут к берегу вдоль протоки! Мо-
жет, плыть, пока не поздно? До острова метров
триста. На волнах они превратятся в девятьсот.
Санька не вытянет. Он ему не сможет помочь.
Надо держаться, пока не стихнет...
Он еще не догадался (или не хотел догады-
ваться) о том, что ветер нагнал в узкую протоку
очень много воды, она не успевала проходить
меж высоких берегов, и потому там, внизу, обра-
зовалось встречное течение. Тяжелый мотор по-
пал в это течение и теперь тащил их медленно,
но непрерывно.
– Саня, – позвал Шашков, – как ты там?
– Д-держусь, – отозвался Санька, – т-только
х-холодно...
«Еще не скис, – подумал Шашков, – молод-
чина!»
Они не заметили, как стемнело. Просто пеле-
на на низком небе как-то разом почернела, и все
вокруг пропало в непроглядной темени, будто кто
бросил на них плотное покрывало. Резко усили-
лись звуки шторма. Они не видели друг друга, и
Шашков стал опасаться, что Санька утонет, а он
долго не будет знать об этом.
– Санек, – закричал он тревожно, – ты, род-
ной, отзывайся, подавай голос!
– Х-холодно, д-дядь Витя, и р-рука снемела
сов-всем...
Ты руку смени, обвяжи другую, а ногами
работай, греби. И свободной рукой тоже. Теплее
будет.
– Т-тяжело, д-дядь Вить... Одежа мокрая.
М-може, скинуть?
– Штаны скинь, а рубаху – нет. На ветру
задубеешь...
Они снова замолчали. Ветер забивал им рты
солоноватыми брызгами, и на крик уходило
много сил. Оба понимали уже, что силы нужно
беречь, – они еще им могут пригодиться.
Заметно увеличились волны, и Шашков, по-
чувствовав глубинный холод водохранилища,
с тоской подумал о том, что теперь их может
гонять ветер сколько угодно, до тех пор пока
лодка не затонет.
В свои тридцать восемь лет Шашков никог-
да еще не думал о смерти. Не думал о ней он и
сейчас. Только мысль о том, что все так нелепо
вышло, что по его беспечности они попали в
столь глупое положение, не давала покоя, вызы-
вала досаду и горечь. И еще он боялся за Сань-
ку. Уберечь его молодость, его наивную веру в
жизнь было сейчас для Шашкова главным, и
потому, захлебываясь и яростно отплевываясь,
он продолжал кричать нечто бодрое, даже по-
хожее на веселое, напряженно вслушивался в
черный грохот шторма, радовался, слыша слабый
Санькин голос.
Позже он увидел красный свет ракеты.
Увидел так далеко, что невольно содрогнулся
и перестал думать о дальнейшем. Нужно было
только вынести эту болтанку на привязи, про-
держаться, пока утихнет ветер, а там будь что
будет. Тускло засветилась вторая ракета, потом
– третья, и Шашков вяло пожалел, что не взял с
собой ракетницы. «Теперь хоть знаю, куда унес-
ло», – тоскливо думал он, глядя на догорающий
свет ракеты.
Потом скис Санька. Он был спиной к берегу,
ракет не видел, иШашков был рад этому, потому
что Санька неожиданно завопил:
– Д-дядь Вить! Г-де же-е б-берег? Стоим
мы, ч-чё ли? Не м-могу-у я б-больше, п-пальцев
не чу-ую...
«Если б стояли!» – почему-то злорадно по-
думал Шашков, меняя руку. В освобожденную
руку тотчас же впились тысячи крохотных злых
иголочек, их частые горячие уколы показались
Шашкову приятными.
– Скоро, Санек, скоро. Я уже вижу камыш,
– соврал Шашков и тут же пожалел об этом:
Санька мог броситься вплавь к камышу.
Но Санька не бросился. Он только слабо
отплевывался, ныряя вместе с лодкой, да часто
и мелко дрожал, постукивая зубами. Тело его
превратилось в комок, слитый с причальной ве-
ревкой. Рук он почти не чувствовал, зато болели
бока от ударов о металл лодки. Ему было впервые
(Îêîí÷àíèå íàñòð.8)