150 / 184
150
Анастасия Кривохижина «Я просто стараюсь не плакать»
такой же. Но вряд ли смогу. Она человек другого сплава. Такого сплава я
никогда не достигну. А она никогда мне его не пожелает. Бабушка добрая,
мягкая и улыбчивая. Она вкусно готовит и не может смотреть на высокие
печные трубы.
Под дверью пролегла полоса света. Скрипнув, дверь открылась, впуская
луч в комнату.
— Воды тебе принесла тёпленькой. Опять ты, деточка, плохо спишь.
— Бабушка уже была у кровати, протягивала стакан с водой. — Глотни.
Сладенькой сделала. И сразу уснёшь.
— Ба-а-а. – протягиваю я руки к стакану.
— Что, хорошая?
— Посиди со мной.
Бабушка удивительно пахнет. Нет, не пирогами. Не сдобой и не пряника-
ми. Теплом. Так, как мне кажется, должно пахнуть лето. Тепло. И, возможно,
свобода. Кровать мягко и бесшумно прогибается, когда бабушка садится на
край.
— Ложись, детонька. Я посижу.
— Ба-а, мне опять снятся чужие сны. — укладываясь на подушку, бор-
мочу я.
— Скажешь, тоже, чужие сны, — посмеивается надо мной бабушка и
гладит меня по спине своей тёплой рукой. У неё удивительно тёплые руки.
Всегда.
— Где-то грохочет война, — бормочу я, вновь проваливаясь в сон.
— Уже отгрохотала, — очень тихо говорит бабушка.
Я знаю, почему она не может смотреть на высокие печные трубы. Знаю,
но никогда и ничего у неё не спрашиваю. Не спрашиваю о цифрах на её руке,
которые она прячет под длинным рукавом даже в самый жаркий день. Я знаю
слишком много. И в то же время я ничего не знаю. Но, когда мы гуляем или
идём в магазин, всегда выбираю дорогу, на которой ни за что не будет видно
высоких труб доменных печей завода.
Я прочитала письма. Нашла их в старом чемодане, на чердаке. Он был
завален грудой хлама и, кажется, не было более надёжного места для его
сохранности. Но мой пытливый детский ум или простая глупость всё же
нашли его. Тогда мне на секунду показалось, что этот дом был построен, нет,
этот дом был создан, существовал, только для того чтобы сохранять тайну
этого чемодана. Моё детское воображение тут же нарисовало несметные
сокровища, которые я найду внутри. Богатства. Или, как минимум, нечто
волшебное, удивительное, магическое. И я нашла. Всё это я нашла, но не
сразу это поняла. Я, почему-то знала, что о находке не стоит рассказывать
бабушке, хотя и не была уверена, помнит ли об этом чемодане она сама.
Чемодан хранил письма. Сначала для меня это были просто письма.
Просто странные бумажки. Старые, выцветшие. Часть из них непонятно
сложенная треугольниками. Зачем? Но читая их, вбирая частичку жизней
людей, которых я никогда не увижу и не узнаю, я осознавала, что чемодан
хранит жизни. Души. Воспоминания. Я уверена, в нём было гораздо больше