202 / 224
202
Ïàðîì
Но сегодня она всё время сбивается, запинается. И опять с какой-то
тоской говорит о большой воде. Но мы уже с братом Серёжкой слушаем
маму вполуха — и вот уже несёмся к берегу наперегонки, на ходу
скидывая одёжку…
Мы барахтались в воде, а мама сидела на покатом зелёном берегу
и читала книгу, поглядывая на нас. Когда раздались истошные крики
играющих на мелководье карапузов, она первой подскочила к детям и
подхватила малышей на руки. Я же и мой брат Серёжка наслаждались
купанием, ведь нас младенческие крики не касались. Когда мы
проголодались да умаялись, вспомнили про маму. Её на прежнем месте
не было. Она почему-то стояла высоко на берегу и плакала. Как же
так!.. Маме плакать не положено! Родители не плакали никогда! На все
расспросы мама слабо махнула рукой и повела нас обедать.
Вечером, налюбовавшись кремлём, побывав в большом музее, мы
всё-таки стали тормошить маму:
— Почему ты не плавала? Почему ты плакала? Почему ты не
веселишься с нами?
— Как так вышло, — задумчиво проговорила мама, — что путёвки
в Дом отдыха, дали именно сюда. Понимаю: я бы всё равно рассказала
про паром, но попозже… Ваши старшие братья уже знают эту
страшную историю… Что ж, выходит, и вам придётся узнать её. Ну,
так слушайте.
…Это был начало войны. Ваш папа ушёл на фронт, а я с тремя
маленькими детьми, вашими старшими братьями и сестрой, и с
бабушкой осталась в Угодском Заводе. Когда фронт приблизился
и фашисты прорвали оборону, началась спешная эвакуация семей
фронтовиков с детьми. Выдали пропуска на паром, потому что
железнодорожную станцию прицельно обстреливали вражеские
орудия. Собрав два узла с вещами, мы побежали к причалу. Там уже
шла посадка на паром. Но вдруг в одну минуту вдруг всё изменилось:
люди, услышав грохот канонады, оттеснили охрану и бросились к
единственному спасению, парому.
— Сажаем на борт только женщин с детьми! — кричал уставший
красноармеец. Но страх пленил слабых людей — и началась паника.
В этой панике, нас тоже оттеснили далеко в сторону. Паром тяжело
осел — и трап пришлось убрать.
— Вот наш пропуск!.. — кричала я, протискиваясь на причал. Но
паром качнулся и медленно отплыл от берега.
Плакала бабушка, плакала я, ваша мама, плакал шестилетний Валера,
плакали трёхлетняя Рита и годовалый Саша. Вдруг из-за облака
вынырнул самолёт с чёрными крестами на крыльях и спикировал на
паром. Взлетел фонтан воды…Ещё —фонтан…Кто-то сорвал блузку
и стал ею размахивать, мол, здесь дети и женщины!.. Но фашист не
унимался: обстрелял из пулемёта и косогор, на котором столпились
люди, ждущие ещё один рейс парома.
—Бегите под деревья, ложитесь!—кричал охрипший красноармеец-
дежурный по причалу.