209 / 220
209
ÄÎÍ_íîâûé 13/3-4
лённую возвышенность, поближе к так любимому грибами её солнечному
склону…Через пятнадцать минут я наверху. Слева и впереди лес мне не нра-
вится, а вот справа грива замечательная! И самое приятное —по её маковке в
лес уходит старая, местами уже осыпавшаяся траншея, непонятно кем и для
чего вырытая. Отличный ориентир в незнакомом месте: туда можно идти,
держась от борозды слева, а вернуться обратно по правому её «берегу».
Буквально через десяток шагов оказываюсь в сказочном мире! Кедры и
ели с тёмными стволами в два обхвата стоят редко, их нижние лапы растут
высоко, на уровне двух-трёх человеческих ростов. Ни кустарника, ни травы
нет; земля густо выстлана слоем жёлтой, поскрипывающей под ногами хвои.
Вокруг именно «глухая тайга»! Ощущение нереальности усиливается тем,
что солнце скрылось, небо заволокло тучами, а лес стал погружаться в полу-
мрак —
серых и жёлто-коричневых тонов… Почему-то сама собой в голове
родилась ассоциация с заколдованным лесом, показанным в фильме «Сказка
о потерянном времени». Коричневый цвет пейзажу придают огромные, слегка
бархатистые, с лёгким вишнёво-фиолетовым оттенком шляпки единичных,
растущих там и тут белых грибов.
О том, что сюда давно не ступала нога человека, говорят упавшие от старо-
сти перезревшие боровики-гиганты и полное отсутствие «срезов». Зато сюда
ступала другая «нога»! Кора одного из деревьев варварски ободрана, глубоко
процарапана мощными когтями и местами изгрызена не менее мощными зу-
бами. Таким наглядным и весьма недвусмысленным образом заявляет свои
права на данный участок косолапый хозяин тайги. —Гоню прочь тревожные
мысли и с восторгом начинаю наполнять корзину, стараясь не упускать из
виду траншею и отпущенное коллективом время.
Постепенно обстановка меняется. На пути стал вырастать сначала редкий,
а затем всё гуще заплетающийся кустарник, появились лиственные деревья:
калина с тяжёлыми гроздьями алых и пурпурных ягод, «пугливая» осина с
дрожащими даже в безветренную погоду листьями, облитая вишнёвым цве-
том черёмуха и, конечно, берёза, роняющая на землю первые «золотые мо-
нетки»… Как сказал поэт:
«Золотом платят деревья за прошедшее лето!»
Поворачиваю обратно и перехожу на другой «берег» траншеи. Почти у
самой дороги, на влажном и травянистом участке обнаруживаю большую
семейку маслят. Клейко-слизистые, подушкообразные шляпки почтенных
по возрасту грибов чередуются с тупоконическими, в бугорках посредине,
головками «молодёжи». Увлеченно срезаю у самой земли их плотные, сочно
хрустящие мучнисто-зернистые ножки…
— У-у-у... — раздаётся вдруг в тишине над самым моим ухом. Сердце от
неожиданности ёкнуло и скатилось к пяткам. Осматриваюсь и замечаю: на
нижнем суку отжившего свой век сухого кедра сидит, уставившись на меня
немигающим взглядом, крупный филин. Успокаиваюсь и продолжаю сбор
весёлой семейки.
— Ну что, дед
2
, все
мои
грибы скосил? — опять неожиданно раздаётся
в голове.
«Что за чертовщина?» — поднимаю глаза и в метре от себя упираюсь