67 / 184
67
ДОН_новый 15/1-2
4
Я раньше бывал во всех среднеазиатских республиках, за исключением
Таджикистана, знаю типы разных местных начальников, они всегда очень
важные, причём, как мне кажется, чем меньше у них пост, тем больше важ-
ности в их лицах и фигурах, но на настоящих баев они всё равно не тянут.
Настоящих баев я видел, наверное, только кино.
А этот — бай, с первого взгляда настоящий бай. И не только потому, что
зовут его Назарбаем. Он молча стоит у открытого капота машины, ничего не
делает, никого ни о чём не спрашивает, а вокруг суетятся трое его подручных
и сообщают ему, сопящему от важности, всё, что ему хочется знать.
Каким-то образом я замечаю в его узких глазах на круглом, заплывшем
жиром лице, признаки того факта, что машина ему нравится. Он толстый,
но без живота, а так, круглый, крепкий, как бочонок, и на вид ему лет сорок-
сорок пять, так что фирменная баранка «Эксплоэра» вполне подходит к его
рукам, с унизанными перстнями пальцами. Если, конечно, он собирается
водить его собственноручно.
Наконец он открывает рот:
— Докумэнт ест?
Этот отпрыск советского строя, у которого за плечами, наверняка, есть
десятилетка, а, может, даже институт с комсомолом, сейчас изображает передо
мной иностранца, почти не умеющего говорить по-русски, и это не радует
меня, а наоборот — угнетает. Хитрость и плутовство выдают его, — они
прямо-таки написаны на его круглой роже, и десяток вариантов кидалова
возможно уже зреет в его голове.
— Докумэнт нэт, номэр нэт… Сколько хочэш? — спрашивает он.
—Полцены от стоимости машины, —пятьдесят тысяч зелёных, —говорю
я, уверенный в том, что бай этот не знает точной цены джипа.
Он неожиданно поворачивается и идёт к своему синему «гнезду», свита
тут же ломится следом.
— Подожди меня, — говорит Николай и бежит за ними.
С неба крупными хлопьями срывается редкий, липкий снег, на большом
дереве посреди широкого тротуара едва шевелятся вороны. Я смотрю на них
и, может быть, даже завидую их надёжной определённости.
Честно говоря, я сижу в джипе, как на иголках, и мне видятся сразу все
опасности, которые могут притечь от Назарбая и его бригады. Да и от Нико-
лая — тоже. А сам я? Доверяюсь первому встречному мужику, совершенно
незнакомому и непонятному в своих телодвижениях и душевной вибрации.
Ну и что с того, что Николай русский, а Назарбай казах, — действуют они
заодно. Он может просто продать им мой джип вместе со мной ну, скажем,
за пятак тысяч баксов, вернее, информацию обо мне, а уж остальное они
сделают сами. И это вполне нормально по понятиям нового времени, да и
по их — тоже, потому что при таком раскладе выгода для всех очевидна. Для
всех, кроме меня.
Но я сижу в джипе, прилипшем к тротуару, и пока не дёргаюсь, с не-
приятным осадком в душе сознавая, что дёргаться-то мне, в общем, некуда.
Теперь я свечусь окончательно и полностью в их власти, даже бегство меня
не спасает, — они отыщут меня очень быстро.